Мажор

Мелодия горнего мира,
мерцая,
погладила струны озябшей души.
И яркие брызги сапфира,
взлетая,
как рой мотыльков в предрассветной тиши,
в кантату вплелись кружевами
аккордов,
и рифм, иступлённо хранимых в веках,
до встречи с иными Богами,
чья гордость
любовью сочится в эфирных листах
сценария жизни, кантаты
бессмертья.
Ворвался мажором пурпурный восход.
Сменился минор на Анданте.
Нет смерда.
Есть жизнь, есть бессмертье и штурм всех высот.

Знаменье начала создания нового мира:
В первичной его чистоте, незапятнанной злом,
Здесь не было фальши, и не создавались кумиры,
Но помнит каждый из нас, что случилось потом.

Мы вместе начало творения, взмах легкой кисти,
Из красок безжизненных, созданный нерукотворно, –
Над дланью художника ангела крылья зависли –
Лик женщины, символом ставший навеки церковным.

Мы вместе начало звучания вечного гимна,
Мажором ревущий, вселяющий слабым надежду,
Он всем преклоненным дарует великие...

И в белом просторе, заполненном призрачным снегом,
Иллюзия сказки и вечная скомканность сна,
И рыжие кони врезаются в небо с разбега.
И суть вдохновенья в такие минуты ясна.

Мне хочется в небе средь этих снегов затеряться,
В мажоре Шопена искать свою вечную суть.
Там пусто и снежно, там белые кони резвятся,
И грустный мой ангел твердит обреченно: «Забудь»

И вдруг эта вьюга, швыряет она Вдохновенье,
Обрывки сонетов, сонаты и радость и грусть.
И в белом просторе я снежные вижу...

Однажды в Ялте, классик наш Куприн,
Взяв коньяка на грудь полтыщи граммов
В кругу друзей и дам, конечно, прим,
Царю решил отправить телеграмму.
Все думали, Маэстро пошутил
И юмора случилось недержанье,
А он на телеграфе отбомбил
Депешу вот такого содержанья.
« Прошу вас, Государь, приняв посланье,
В минуту меж обедом и парадом,
Немедленно отправить приказанье,
Навеки Ялту сделать вольным градом!»
И ниже под написанным шедевром.
Недрогнувшей рукою подписался,
Знал не доходит почта...

Сальная ветошь в никотиновом мыле –
легкие городского бога.
Скульптуры помоек, хмель по дороге
домой из зоны карьерной пыли.
Добро пожаловать в райские кущи
железобетонных нимбов,
тебя уже ждут привокзальные нимфы
и бедность многоимущих.
Тотальная слежка с рекламных отрыжек
лижет педали-пятки.
Искусство блюет у винной палатки
стихами мажора-парнишки.
Входите без стука, стучать будут после,
на повод и грязи найдется.
Размытая рожа
холодного солнца
устала смеяться, уже не смеется...

Ты стояла у причала. Как была...
Ты стояла и смотрела.
Провожала и терпела. Вот дела...
Ты ревела и смотрела. Ногти в руки.
Зубы в губы до кровИ.
Ты жалела и хотела. Ты мечтала
и бросала. Отболит.
Ты любила. Говорила. Ты жалела,
Чтоб сначала. Каждый раз.
Обнимала. Целовала. Рук касанье.
Обжигало. Шепот фраз.
Ты молила. Не скрывала. Уходила.
Проклинала. Не врала.
Ты в любовь свою играла. Закрывала.
Отдавала не брала.

__________

Её сердце болит. О нем говорит.
Плачет. Кричит...

Снежинки белые кружились на ветру.
Душа блаженно с ними танцевала.
Зима шептала, будто мне: «Тебе дарю
Я этот вальс из сказочного бала».

С Небес божественная музыка лилась.
Звучала грусть тончайшего минора.
И радость искорками радужно вплела
В морозный дух каденции мажора.

Снежинки звёздочками падали в сугроб,
А я летала. Сказкой наслаждалась.
И, отключив в себе всё тормозящий «стоп»,
Всё больше, глубже в чудо погружалась.

И вот, в сиянии прекрасном утопая,
Я...

Цветёт душица и цикорий,
Слепит лазурью небосвод,
И всё сливается в мажоре
Летящих бабочками нот.

Ложатся краски акварели
С картин открывшихся миров,
Эфир разлившейся свирели
Уносит в пойму детских снов.

И снова слышится из Леты
Далёким эхом звонкий смех…
Там навсегда осталось детство,
В стране ромашковых утех.

Однажды, теплым, нежным летом
Я отдыхал от всех затей.
Луна висела амулетом,
Оберегая от страстей.
В те дни я видел сон ужасный:
Впотьмах на ощупь шёл вперёд,
Но каланчою Некто властный
Перевернул наоборот
Мою истерзанную душу,
Пульнув её окурком в лужу!
Я стал душой, внутри же — тело...
Пустой, бездушный истукан
Издал истошный вопль смело
И угли сунул мне в карман...
Душа горела! Глянул вверх!
И что увидел: вместо солнца —
Каракуля! И мерзкий смех
Заместо песен раздаётся...

Звучала музыка чуть слышно,
Из лепестков цветущей вишни.
Сидели нотки на тычинках,
Все по ранжиру- важно, чинно.

Вдруг пчёлка села на цветочек,
А рядом с нею – мотылёчек.
Хотелось кушать им, и только.
Не жаль им музыки, нисколько.

Всех ноток сдвинули с мажора
И сами сели – вот умора!
Басовый ключ из мотылька,
А пчёлка – соль–диез слегка .

Пыльцы набрали и нектара
И улетели, без скандала.
Пчела вернулась в улей с мёдом.
А мотылёк – опять в полёте.

Цветы у вишни опадают...