Мати

Мат - заразная зараза,
плод низшего ума экстаза.
Он скверной дышит и стреляет,
достоинство он оскорбляет.
Как отвратителен мне мат,
все матерятся стар и млад.
Когда ругаются детишки,
то - воспитания излишки.
Им материться не пристало,
ведь книжек так, читают мало.
Об этом кстати, в книжках пишут,
что мат к оружию приближен.
Прекрасное он всё разрушит,
калечит мат людские души.
Что говорить - цветок загнётся,
когда начальник твой ругнётся.
На улицу хоть не ходи,
беруши в уши...

скупую слезу утирая с лица,
стою и согласно киваю...

во время чумы и во время войны,
во тьме непроглядной кромешной
мы Мать вспоминаем, ведь мы же - сыны!
(и дочери тоже, конечно)

в глубоком метро, на борту корабля
в холодных космических далях
(когда пропадает из виду Зе-мля!)
мы тоже про Мать вспоминаем

в беде и в победе, в огне и в воде,
и в Африке, и в Антарктиде,
в Тагиле, и в Пизе, и в Караганде...
мы Мать вспоминаем всегда и везде!
(надеюсь, отцы не в обиде...

...один религиозный, очень, человек молился день и ночь,
И всякие обеты исполнял и матом не ругался, в том числе.
Конечно, он намеревался в Рай попасть,
Поскольку, чувствовал себя вполне духовным.
И, даже, мысль была, что после смерти,
На Земле его зачислят в ранг святых.
И вот, однажды, встретил старца он, который матерился,
И, как гром, могучим голосом своим привлёк вниманьне.
К монаху старец подошёл и произнёс –
«Скажи монах, не узнаёшь ли ты во мне того, кому мольбы свои ты шлёшь...

С годами став взрослее, в чувствах строже
Вдруг сердцем начинаешь понимать
Нет человека ближе и дороже чем мать.
Она с тобой и в радости , и в горе
Она с тобой , пускай далеко ты
И сколько же в её таится взоре
Сердечной, материнской теплоты
Спешите к ней сквозь годы и разлуки
Чтобы её утешить и обнять
С благоговеньем поцелуйте руки
Той женщине, которой имя Мать

Сколько ж здесь
сирени!
Какие ароматы!
И к тому же,
от скандальных девок ...
рядом ...
Красивейшие маты-
перематы!

С ещё бессильными крылами
Я видел птенчика во ржи,
Меж голубыми васильками,
У непротоптанной межи.

Над ним и надо мной витала,
Боялась мать – не за себя,
И от него не улетала,
Тоскуя, плача и любя.

Пред этим маленьким твореньем
Я понял благость Вышних Сил,
И в сердце, с тихим умиленьем,
Тебя, Любовь, благословил.

Когда бы в Рай, вот было бы чудно!
Да Рай не для живых, а для усопших.
А здесь сквозь муки нам готовиться дано,
Чтоб воссиять как солнца в Царстве Отчем.

Свой взор на землю обращая,
Любовью матери полна,
Склонилась Истина, пылая,
Душою в нас живёт Она.

Благословит блаженством рая,
Умоет чистою водой.
Улыбкой радости сияя,
Обнимет, свой даря покой.

Поехала мама в столицу
Проведать красавицу-дочку,
Которая стала ей сниться
Зимой чуть не каждую ночку.

Везла свеженину, варенье,
Грибы, огурцы и капусту.
Что можно поставить в сравненье
Её материнскому чувству?

Поднявшись по лестнице еле,
С волнением в дверь постучала.
А там... разгоралось веселье,
И музыка громко звучала.

Присела за стол, чуть поела.
Собрала все хлебные крохи.
На юные лица смотрела,
Как будто из давней эпохи.

Счастливая. С дочкою рядом,
Которую очень...

В тот день, когда война зловещей тенью
накрыла наши сёла и поля,
вздохнула ты под Крестное Знамение,
как по Христу скорбящая Земля.

В тот день, когда конвертик «похоронки»
в твою ладонь натруженную лёг,
от горя застонала ты негромко
и прошептала: «Коленька… Сынок».

В тот светлый день, когда оркестров трубы
оповестили мир, что враг разбит,
ты улыбнулась, крепко стиснув зубы,
и, наконец, заплакала навзрыд.