Масса

С неба – невод сочно-синий
ловит летней лаской, лиц
хмурый хор, лениво-львиный
городской галдёж и свист.

Собирает брег бродяжий
стаи, своры пьяных псов;
ветер льется сальной сажей
злачных заводских хлевов.

Узость улиц, плен пролётов,
шип шоссе, коробки крыш;
твоя тьма, твоё болото –
сердца склеп под маской мышц.

Я люблю лиловый вечер,
высекающий простор
для прохлады, кой просвечен
нерв нагой – болезный мор

пьяных псов, чей дрейф распутал
смерти сумрачный аванс.
Я люблю...

Единство! Ещё недавно это слово
Вздымало толпы из низин.
В их душах бушевали страсти.
Их глас был непоколебим.

Ещё недавно это слово.
Подняло массы, что всегда
В подсобках занимали ниши.
Им отведённого труда.

Совсем недавно, этим словом
Из страшных поствоенных дней
Объединение народа
Спасло страну, судьбу людей.

Ведь этим, словом возрождали.
Реанимировали жизнь.
Ведь люди, ведь тогда вы знали.
К чему вы шли, за что дрались?

Сейчас во время мирного устроя...

Людей поделив на классы,
Недолго с дороги сбиться.
Из всей человечьей массы
Спасаются ЕДИНИЦЫ.

Богатому – восхваленье,
И почести сыпать густо.
Кто беден – тому презренье,
За то, что в карманах пусто.

В Господних благих уроках
Нет места подобной «вере».
Саул у вас во пророках,
Христа не пускают в двери…

Моя зона Фаберже выглядит богато,
Сделавшись давно уже антиквариатом.

С ней себя музеем я ощущаю, если
Кто-то влезет, как змея, то убью на месте.

Экспанатушки мои, пусть не моложавы,
Достояние они всей большой державы.

Много лет по жизни я нёс культуру в массы,
И от тягот бытия не было мне спасу.

Щедро я себя дарил, хоть и не подарок,
Но для дружбы сохранил той свечи огарок,

Что горит в моей душе гори-гори ясно,
Но для зоны Фаберже это не опасно..

Чай, не Лувр...

Здесь мертвых любят более живых.
И, пантеоны трупам воздвигая,
По злой привычке гениев своих
Толпой ханжей в могилу загоняют.

Бездарный хлыщ, петрушка, фарисей
Здесь в раму гения перед толпой рядится.
О подлый мир в украшенных гробницах!
Здесь жизнь кипит – но тлением червей!

Что государство! Даже и семья
На кухнях яд гордыни самомненья
В детей вливает с самого рожденья,
Скотским умом алтарь святой судя.

Покуда дремлют небеса и суд,
Здесь тернии...

Кто рано встаёт,
Тому Бог даёт.
Он всюду успеет,
И всё он сумеет.

Не знает он лень,
И дел за свой день,
Успев сделать массу,
Живёт не напрасно.

Любители сна,
Что спят допоздна,
Что день весь зевают,
Везде опоздают.

Нужна им команда,
Подсказку им надо.
И толку не будет,
От них в жизни людям.

Кто рано встаёт,
Тот счастье найдёт.
Удачи к ним птица,
По жизни стремится.
Марковцев Ю.

Человек, способен оценить не только время, в ко-
тором живёт, но и пространство, тем более, что
это одно и то же, ну и что же, ничего, так, просто,
а леонардо, знал, что ость он, догадывался, и Бог
жив и автор, и человек, вот как, навек, на.., не по-
сылай меня, деление условно, и естественно, как
ступени, лестницы, какую любишь, последнюю,
а ты, а я всех, давали жару, копоти, о чём ты ми-
лай, о похоти, а причём тут мышление, а как же,
каждому, своё мнение, а как же кризисы да...

Не играйте словами,
Это игры с огнём.
Обжигая им, сами,
Обгорите вы в нём.

Выстрел дарит отдачу,
Если слаб, с ног собьёт.
И убив, слабый плачет,
Боль падений клянёт.

Даром слов наделённый,
Не всегда чист душой.
Мир огнём слов зажжёный,
Станет людям бедой.

Массы, пламенным словом,
Ослепив, зовут в бой.
И жизнь жертвует снова,
За идею слепой.

Не играйте словами,
Их вложив в пыл идей.
Обожжёт мир их пламя,
Став бедой для людей.
Марковцев Ю.

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...

за окном

идёт дождь

мокнет вождь

растёт гриб

ходит гость

входит гость

видит дождь

за окном

*

проникновение предшествует
проникновенному молчанию
(точнее - постпроникновенному)
и нерешительным бубнениям
о брахмачарьях и любви

стихотворение присутствует
до своего стихосложения
висит и смотрит стихоплёту
в его бесстыжие глаза

*

ночью можно не спать.
утра нет. а в обед -
не готовить обед.
и не есть. но курить.
всё откладывать. завтра.
сегодня...