Марья

Сей слог, я написал Тебе,
Прекрасная Мария!
Как благодарен я судьбе,
Ответившей моей мольбе!

По миру шел я как слепой!
Пока не встретил образ Твой!
Я не смогу тебя забыть,
Видно сердцу не остыть!

Твой лик во сне я вспоминаю,
Про все на свете забываю!
Твоя улыбка покоряет…
Теплом и светом одаряет!

Душа как будто бы в огне!
Пришел конец моей броне…
Наружу чувства рвутся вновь,
Возможно ты моя любовь!!!

Я не смогу как раньше жить,
По миру одному кружить…
В толпе людской...

У небе зорка ёсць адна
Яна у кожнага свая.
I вельмi цяжка угадаць,
Якая шлях твой асвяцiць
И цяжки лёс прадухiлiць.
Чаму не ведае нiхто,
Якая зорка для яго?
З надзеяй у неба мы глядзiм
I марым,што ярчэй за усiх
гарыць адна,яна - твая,
Такая шчодрая,што ты
Пазнаешь усё у сваiм жыццi:
Любоу и радасць перамог,
Красу лясоу и пыл дарог.
и молiм Бога,каб яна
Ад горкi бед засцерагла.

Что за магическая сила
таится в женских именах!..
Вот кто-то вымолвил: «Люд-ми-ла».
И сладкий звон стоит в ушах...

Услышал имя я «Елена»…
и оказался в тот же миг
среди прибрежных волн, и пена
коснулась нежно ног моих.

«Мария» - это как святыня,
недолетевшая мечта…
Гром грянул в Иерусалиме,
И кровь закапала с креста!..

Мечта по имени «Татьяна»
меня уводит в мир лесной,
где земляничные поляны
покрыты утренней росой.

«Ирина» - красок многоцветье.
«Наталья» - розы лепестки...

Небо сырое с редкою проседью
В скалы упало тяжелым туманом...
Криком захлопнулось в каменной россыпи...
Эхо смолчало, не веря обману.

Вспомню кровать я с панцырной сеткою,
Струи прохлады от рамы раскрытой...
И называл тебя с нежностью ведьмою
Хоть и не Мастер, но ты - Маргарита.

Пламя бесилось в печи средь поленьев,
Корчились тени - ох, предсказуемо!
Кудри твои мне легли на колени....
Может не всем - любовь наказуема.

Плакало небо. Год високосный...
Горы всем судьбам и душам...

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

Любви я такой у людей не встречала!
Она на него поначалу рычала,
Потом покусала за толстые пятки
И котик влюбился в нее без оглядки.
Она ему морду умильную мыла,
Наверное, тоже его полюбила!
Он звал ее нежно и ласково: Майя,
На нежность и искренность чувств намекая.
Она с его миски еду отбирала
И: Марио - нежно его называла.
Вот так и живут все влюбленные кошки.
И пьют, и едят из одной они плошки,
И моют друг друга, и блошек кусают.
Такая у кошек любвища бывает!

Уменью дружить не научат с рожденья
И в Вузе нет кафедры этой совсем.
Нет книг по созданью друзей окруженья.
Уменью понравиться сразу и всем.


Не каждый так сможет. Быть выше и лучше
Спокойно прощать и быть честным с собой.
Дарить свое сердце, сиять словно лето.
И слезы смахнуть своей теплой рукой.

Быть выше и лучше
Пусть зависть и злоба слетают как пыль
Не затронув тебя.
Жить звонко, со смаком и вкусом особым
И черпать успех большой ложкой любя.

Таких - единицы, такие...

Она изменчива словно весна, она прекрасна словно раннее лето
Она не любит лишь только меня, и я почему-то ей благодарен за это
Я мальчик зима, я с камнем в груди умру иль останусь мне все равно
Но только не хочется мне морозить цветы или марать золотое руно
Мне краски ее не противны, о нет, они даже нравятся мне
Но камень в груди улыбнуться мешает и просто сказать привет.

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Настанет время полной тьмы,
Погаснут звёзды в небесах,
И в мире полной пустоты
Кровь запечётся на устах.
Как жить, не знать будет никто,
Понять напрасны все попытки,
Но если сделаешь клеймо
То избежать ты сможешь пытки.
Три жалких цифры - ты спасён
ОТ унижений, боли, крови.
Но ОН, Марией был рождён,
Учил нас не бояться боли.
Поставить клеймо-В себе Бога убить,
Уж лучше кровавую чашу испить