Марина голуб

Ночь нам покой несёт,
И, когда всё уснёт на земле,
Спускается с горных высот
Голубой Ангел во мгле.
Он неслышно входит в наш дом,
Наклоняется к нашим устам
И спрашивает нас об одном -
О тех, кто дорог нам.
И, не в силах ему противиться,
Это мать, невеста, жена -
Открываем мы тайну сердца,
Называем их имена.
А утром мы с ужасом слышим,
Что любимых настигла смерть.
И тоска проникает в душу,
И чернеет небесная твердь.
Мы ничего не знаем,
Не видим Божьих сетей,
Не знаем, что это...

В небе высоком, чистом
Словно нежные птицы рая
Вились два голубя низко,
То падая, то взлетая.
И будто малые дети
Они резвились играя
Ничто не могло быть лучше на свете
Для этих птичек из рая...
Но в чем же секрет их счастья?
И что им нужно для рая?
Им не помеха ненастье
И трудность,и боль любая.
Они за все друг за друга в ответе,
Их направляет любовь неземная,
И рады они, что вместе
Двебелые птички из рая!

Розы белые, розы красные
Для веселья глаз рвал, любимая.
Но не радовал очи ясные,
Голубых ждала роз родимая.

И пол мира я обошёл в тоске,
Где растут искал синевы цветы.
Отвечал народ шуткой, смехом мне,
Позабавили всех мои мечты.

Возвратился вновь я домой зимой,
А глупышка ждав, умерла моя.
Смерть дала букет, рубанув косой,
Взяв последний вздох. Окаянная!

Может быть найдёт за живой чертой
Вожделения сладострастные.
Подвела итог яма под травой.
Лучше белых роз, только красные...

Она над Ним воркует,
Кружит и целует,
Крошку лучшую найдет
И Ему ее дает.

Он заботу принимает,
Гордо перья поднимает,
Так не каждому везет:
Знает,что любовь спасет!!

Пара серых голубей
Так похожа на людей!..

Я людям чужд и мало верю
Я добродетели земной:
Иною мерой жизнь я мерю,
Иной, бесцельной красотой.

Я верю только в голубую
Недосягаемую твердь.
Всегда единую, простую
И непонятную, как смерть.

О, небо, дай мне быть прекрасным,
К земле сходящим с высоты,
И лучезарным, и бесстрастным,
И всеобъемлющим, как ты.

Как по прошлому сердце стенает,
О былая моя весна!
Кто-то горько меня поминает,
И обитель моя тесна.

Потекли человечьи потоки
Над осенней сырой листвой,
И лились с языков кривотолки
Обо мне уже неживой.

Погребенной под слез океаном,
Лишних слов и ненужных фраз, -
Мне б проплыть голубым туманом
Под балконом твоим хоть раз.

Свечение голубого –
инкогнито, чувственно, холодно невозмутимо,
в единстве цвета и линий,
словно пульсируя монотонным ритмом Парижа,
в феерии и крушении иллюзий реального мира.
Свечение голубого –
в арабесках жилистых шей, напряжённых локтей и спин.
Потаенная сладость, вскрытая глазом
через замочную скважину –
там мерцание девственных красок, противоборство света и тени,
синий перетекающий в изумрудный,
вслед утомлённой грации
рядовых, повседневных богинь балета, что единым целым...

Краской голубою,
Ставни дома крашены.
В нём судьбой одною,
Стали судьбы наши.

Город на Ишиме,
Мы родным зовём.
Где бы мы не жили,
Помним мы о нём.

Облик и название,
Стал его иным.
Но он нам не станет,
От того чужим.

Новая эпоха,
И другим мир стал.
Жить не стал я плохо,
Просто чуть устал.

С голубыми ставнями,
Сломан давно дом.
Вместе — и не станем мы,
Горевать о том.
Марковцев Ю.

Много нас на Земле, на планете,
Много нас человеков-людей.
Мы её непослушные дети,
Безобразим и гадим на ней.

Мы на ней беспрырывно воюем,
Что-то делим всегда меж собой.
Забывая о том что мы люди,
Зверю власть в нас даём над душой.

Много в нас — очень много пороков!
Ищем в Знании силу убить.
И не любим меж нами пророков,
Нам скотами, мещающих быть.

Тех кто нам, позабыв осторожность,
Рассказал о виденьях своих.
Мы предав, если будет возможность,
После, к лону причислим святых...

Фриз горизонта прорастает
глазурью льда;
курган восхода
бросает тень на знак дорожный
луны; и дюны первоснега
играют жемчугом зеркальным,
пока заплывшим воском глаз
ночь продлеваешь, сколько можешь;
и неба голубой топаз
кристаллизует облака,
прозрачным соком заливая
барочную лепнину крыш
в остроконечниках сосулек;
и время тянешь мизансценой
с подмостков смерти, как со дна
морских кремнистых отложений;
струится солью снег, храня
осенних слёз огонь и пемзу;
прохладный свет...