Магер-шелал-хаш-баз

По канатной по дорожке
Крепко шест держа в руках
Шел он очень осторожно,
Словно делал вальсом шаг.

Напряженная улыбка--
Первый раз поверх толпы,
Не слышна и сердца скрипка
Страх довлеет у стопы...

...Годы прожиты канатом--
Без страховки,без перил,
Разжимая страха лапы
Над собой взошел...Факир!

Не стреножат ноги путы,
В сердце высшая струна!
Кто-то скажет--это круто!
Для него канат--тропа...

Между Небом и Землею,
Между Высшим и собой
На тропе нашел аллею--
Запах роз...

Он в жизни был обычным лузером
По вечерам вино, друзья,
Пускай без виллы и без крузера,
Но нажирался как свинья.

И подпирая землю струями,
(Хотя текло на башмаки)
Они кликухами фэншуйными
Друг друга гордо нарекли.

Еще ментами не побитое,
Изрядно оросивши сквер,
Тряся мошонкой, чмо небритое,
Решило: Буду Люцифер!

Мошонка, молнией задетая,
Ему же, после мля и нах:
"Твое убожество, с приветами,
В твоих же собственных строках"

А мимо шел наряд милиции
В мечтах дубинки...

Печальный вестник скорых похорон,
Как мину для родителей солдата,
Приносит весть о смерти почтальон,
Стараясь не встречаться с адресатом.
Надеясь не услышать взрыва боли
И оказаться в эпицентре так некстати,
Себя он не готовил к этой роли-
Разносчик смерти и приемщик тех проклятий,
Которые вонзятся, роем ос
И душу истерзают всю до крови,
Не убивал он, только весть принес,
Но вестник был во все века виновен,

И почтальон всем сердцем проклинал
Судьбу за эту подлую...

На улице дождь,ко мне и ты не придешь
Слышу сердца тревожный звук
Повторяет оно ТУК-ТУК
Это осень во всем виновата
Завтро скажешь при встрече ты
Не груби красоте не надо Понимаешь виновник ты.
Дождик шел,барабанил по лужам
Вальс Бетховена тихо играл
Ну а ты в это время любимый
На кровате своею гадал.
Что скажу , ну а вдруг она спросит
Почему я вчера не пришел?
Ты увидел за окнами дождик.
Молодец! Оправданье нашел.

Недотрога – душа! Не подпустят к себе
Ни тюрьма, ни сума, ни награда.
Жду, когда наконец, покорившись судьбе,
Позовет полоса автострады.

Был на самом краю, был на первых ролях,
Я устал и иду на пределе.
Я от боли жестокой выл в госпиталях,
Но привычно остался при деле.

Из коварной трясины не раз вылезал
И дышал не однажды на ладан.
На допросах ночных ничего не сказал,
Но был правым и снова оправдан.

Да, шатался, но все же остался в строю.
Нос не раз был разбит в дикой драке...

Как поднимался дым до небес,
Да так, что солнца лик закоптил.
Шел народ с насиженных мест,
Зверь поглубже в лес уходил.
В дьяволом придуманный Ад,
В стонах погружалась страна
И как далекого грома раскат,
Проносилось слово – война!

Мерно бил тревожный набат,
На святой, великой Руси.
Призывая встать в один ряд
Всех, кто меч способен нести,
В ширину могутнейших плеч,
Поднималась русская рать
И руками ратников меч,
Заносила Родина – мать!

Было так во веки веков...

Куда ты смотришь свысока,
Ума свивая изреченья.
Кругом страдания--тайга,
И ум --болото в заточенье.

Попробуй выйти за предел
Усталых мыслй частоколом,
Своей судьбы приняв удел
И не умом,а сердца словом.

И ум сквозь сердце протятуть
По этой нити--славя Бога,
Увидеть тот искомый путь,
Которым шел ты от порога

Рождения в земной семье,
И выбор был твоим исконно
Всех тех дорог,что по земле
Ты пропахал с судьбою тонны.

И женщин тех,что ты желал,
Любил,ласкал и ненавидел...

Все дни - бесславные минуты,
Всю жизнь - сплошная чепуха,
Пороги все уже оббиты,
Везде сказали: "Шел бы на."

Все нормы, цели здесь избиты,
За каждыми глазами есть беда.
Навеки все мы здесь забыты;
Нас пригревает армейская плита.

Ну вот и мороз нам узоры на стекла бросает,
И кот у окна, он послания эти читает.
И лес заповедный, заваленный снегом, приснится.
Тропинкой неведомой шел, караулил Жар-птицу.

А птица замешкалась в Ирии, что ей туманы,
Кот деву спасал, от метели и вьюги нежданной,
Да только напрасно, Снегурочкой та оказалась,
Кота подхватила, и долго кружилась, смеялась.

Вот так и лови ты Жар –птиц и Снегурочек наших,
Узоры тебе эти сказки родные расскажут.
И будет Кащей над заснеженным миром...

Мечтал быть выпитым бокал, но кажется о нём, забыли,
Он никого не упрекал, их было шесть, да пять разбили.
Он был ещё из первых тех, в которых так плескалась юность,
И к ней в размашку плыл Успех, и Вечер шел, не пригорюнясь!
На гибель брата хрусталя народ хмельную нёс банальность,
Щедрот от жизни ждать веля и брёл из праздника в реальность.
Супруг осколки подметал, она с посудой обращалась,
Бокал в руках её сиял, хозяйкой замка восхищаясь!
Прошли года, один, как перст - средь молодых...