Люди-листья

Два лавровых листа в кастрюлю с борщом
Чистых свежих страниц белизну на стол
Осень забарабанит в окно дождем
Рифмами-каплями посыплется на стекло.

Строчки падают сами на строгий лист...
Птицы черные - акробаты на проволоке...
Снежный саван, белый-пребелый стих...
Мыслеобразы, мыслеангелы в полуобмороке...

Запахи детства, бабушка, старый дом,
Память, цветное кино снов
Тихо скрипеть половицы умели в нем
Чтобы потом откликнуться эхом слов

Дождь осенний выполнит свою роль...

Дочери Вике
Дитя запалит жёлтых листьев ворох,
Простимся с летом, милое дитя…
Дождь холодом струит за плотный ворот,
К суровой неизвестности летя.
Да, да, зима.
Потом зима, конечно,
Сугробы с гребнем тоньше волоска.
Знакомо всё.
Всё это было вечно –
Зима и вьюга,
Вьюга и тоска.
Жизнь теплилась, пока не обнищала,
Притрагиваясь к белому листу…
Мне столько счастья лето обещало,
А вот сжигаю жёлтую листву.
Гори, огонь!
Вздымайся, пламень синий,
Отступят пусть и дождь, и маета.
В...

Бог белого листа -
Безудержный Бастард,
Багряная болезнь
Беспомощного утра.
Белеет Баттерфляй,
Бессмертен Белый Бал.
Чернеет берег букв
Бодлеровского чувства.
Бокал Бакарди, Бес!
Безликий бестиарий…
Как бирюзова боль!
Как бронзов богомол!
Бездонна багатель,
Безслёзен бриз рояля…
Бог белого листа
Роняет в легкость тень




*Багатель (фр. bagatelle) — небольшая,
лёгкая в исполнении музыкальная пьеса,
главным образом для фортепиано.


Эдуард Дэлюж

Белый листик пахнет свежей,
Первозданной чистотой.
Он неопытен, безгрешен.
В нём пока царит покой.

В нём ни боли нет, ни страсти,
Ни печали, ни обид.
Лист возможно даже счастлив,
Что тихонечко молчит.

Но уже подкралась ручка.
В ней полным полно чернил
И писатель недоучка
Что-то как бы сочинил.

И вот-вот прольются строки
В мир невинного листа.
Мыслей синие осколки
Пожелали текстом стать.

Грязь иллюзий и желаний
Вмиг заполнит пустоту.
Примет листик груз звучанья
И...

Вот чистый лист. Пиши ему, что хошь,
Он стерпит всё хотя б от графомана.
И если в писанине нет изъяна,
Его и тем отнюдь не прошибёшь.

Он Данте ставил каверзный вопрос
И напрягал извилины Шекспиру.
Он Пушкина призвал к благому пиру –
И приговор к дуэли произнёс.

Он задушил Есенина петлёй,
Он Башлачёва на асфальт низринул,
И хриплый бард своих детей покинул (1),
И Игорь уж покрыт сырой землёй (2).

Не мыслите простой сию работу.
Пускай певец силён и голосист,
Одно виденье только...

Опавшие листья мечтали взлететь,
Из сил выбивались, скользя по асфальту.
Хлестала их ветра стохвостая плеть,
Топя в грязных лужах бесценную смальту.

Разбита мозаика парков и рощ,
И крону с деревьев, как шкуру, спустили.
Один лишь скелет, весь обглодан и тощ,
Чернеет крестом на своей же могиле.

Куются морозом оковы земли.
Весь мир наш смирительным цветом окрашен.
Как жаль, не берут облака-корабли
С собою всех тех, кто не сыт снежной кашей.

Но крыльями бабочек, спящих в земле...

шелест,
шепот осенних листьев
ветер,
шум листвы...
звуки замирающейприроды#
в медитатации матушки земли#
...тихой осени-потом зимы покой
- Весне с любовью открывающей дорогу
и листья желтые, как светлые мечты,
путь освещают в непогоду

В шорохе свёрнутых листьев
Солнца мозаичный свет
Кружится тысячелице
Вот уже тысячи лет.

Так бы и мне - закружиться
Вне человечьих забот,
Гибнуть, чтоб снова родиться
Ранней весной через год;
Зеленью тысячи листьев
Ластиться к тёплым лучам,
Соком весенним налиться,
Тонко звенеть по ночам;
Общей судьбе покориться
И на осеннем пиру
Рдяной волной раствориться
В золоте искр на ветру.

Выйду из комнаты в осень,
Псевдопокой обрету,
Пусть ненадолго отбросив...

Я пишу о тебе на обравках листов,
Клочковатыми мыслями чувства расписываю.
Все горит в этой комнате:
В круге огня - я, ты -
За кругом. Так далеко,
Что позволить себе
Не мечтать о тебе - безрассудно...
Пиво выпить не раз и не два...
Всё взрывается - рвет на куски.
Раны рваные - без тебя не зажить,
Зализать если только,
Но больно... Сидеть в круге огненном,
Ты - за кругом. Нас разделяет
Всё, что угодно, только не мы...
Нитями тонкими связаны,
Никем не могли быть разорваны:
нам...

Ветер дунет - лист летит,
золочёный осенью,
паутина серебрит
синеву на просеке
Глянь на лес и пестрота
клёнов, лип и ясеней
удивляет неспроста
радужными красками.
Кто ж их так понарядил,
что стоят, любуются,
даже дуб листву сменил,
и не так уж хмурится.
Бабье лето прокричит
с песнею журавушки,
ветер дунет - лист летит
и шумит дубравушка.