Любование

Упивайся своим любованьем:
До бессонья, до страха, до дна.
Мне подарит глоток состраданья
Позабытая в небе луна.
Бог не выдаст, а друг не покинет,
Не откажут ни зренье, ни речь.
Чародейка, зараза, богиня
Поднимает игрушечный меч.
Что ей казнь? Да привычное дело!
Как расчётлива и холодна…
Изрубцует упругое тело,
Но души не заденет она.
На кого-то случайно похожа,
По несчастью собой занята…
Серебрится змеиная кожа
С очень тонкой морщинкой у рта.

Любовь не хвалит и не превозносит самоё себя,
А потому совсем не свойственно ей самолюбованье;
И на поверку человек бывает счастлив в ней, любя
Без муки ревностной, без сумрачного страстного терзанья...
Влюблённый, знай же, что лишь в случае одном душа твоя
Предметом в самом деле ангельского станет любованья,
А именно: когда любви самоотверженной лучей
Сияние прекрасной радугой небесной вспыхнет в ней!

Собой родимым любование,
Есть у иных людей в крови.
Себя, душой всей почитание,
В ней пыл зажгло — к себе любви.

К себе безмерно уважение,
В них — "скромных", "милых", и "простых".
Оно им дав к себе почтение,
Возвысит их в глазах своих.

В непогрешимость свою веря,
Они одёргивают всех.
Им в глупость спеси, открыл двери,
Гордыни их, великий грех.

Их ослепив собой зазнайство,
Мир изменило в их глазах.
Толкает их на ложь бахвальство,
В делах, поступках и словах.

Собой родимым...

Напиши мне в душе курсивом, можно кровью,
можно наспех, коряво и некрасиво: "Любовь"...
Что делать с любовью?
Любовь. Любование миром. Небо. Весна.
Собор. Лира...
Истерика пьяных ссор. Кошмар суицида.
Страсть. Напалм чувств. Атрофия либидо.
Водосточные трубы извергают ноктюрны
фекально-протухшей воды,
Фонтаны дерьма в алкогольных гипнозах,
И даже Луна фатальна в своих психозах -
Глупая пуговица тусклых иллюзий
вместо третьего глаза вселенной зрачком внутрь
В пустых венах - вакуум...

Синева бездонная, широта бескрайняя,
золотая вышивка – солнечный узор.
Вам – и восхищение, вам – и любование
от народа русского с самых древних пор.

Небеса российские, сколь же вы обласканы
бесконечным множеством васильковых глаз,
а еще молитвами, песнями прекрасными,
милосердным Господом, возлюбившим Вас!

Не убаюкаешь грозу, пока она в конфликте с небом,

И пьёшь по капельке росу, считая молнии несмело.

Не остановишь ураган, когда бушует море злобы.

Оставь его, он будто пьян, крушит наотмашь все основы.

Не справишься с потоком лжи, она ведь хитрости подобна.

Горбатому несут цветы, льстеца возвышенность удобна.

Признание- чужая боль, основа страх и любование.

Бывает, празднуют печаль, под свист и крики ликования.

Не остановишь водопад, одной мольбой о чуде свыше.

Как...

Когда Зефир дождем пропах,
Гурману так ли много надо, -
Луч карамели на щеках
И небо цвета мармелада,

С дождем стекающее в желобы.
На этих паток многоцветие
Тысячелетиями смотрела бы..
Но стали б днем тысячелетия,

Ведь без забвений, любование –
Была б задача непомерная.
Однажды изъявив желание,
Давно уже смотрю, наверное...

Черный, красивый цвет, не правда ли?
Сколько оттенков и тонов
И мир весь поглощен в него
Весь целый свет залитый черным
Черный, красивый цвет, не правда ли?
Невозмутим, всегда один, чернее ночи
Всегда прекрасен и свободен
Кто не согласен? Тот не был в мире этом
Окутывает и поглощает, ты привыкаешь
Ты отвыкаешь от света, белого рассвета
Черны, прекрасны, яростны, бездушны
Все люди, единожды неуловимы
Весь ясный ум, потерян, растоптан, уничтожен
И где же верование наше?
Восхищение...

Ребенку не нужны игрушки
Ребенку нужна игра
Ребенку нужно внимание
Совместная красота

Необходимо ему вдохновение
Восторженность взрослых нужна
И свободное громкое пение
Особенно когда - нельзя

А также нужна фантазия
Мысли светлой полет
И наше любование шалостью
И вспомнить детство свое

«За всю беспечность бытия,
За любование цветами.
Тень появилась между нами,
Любовь как лето умерла.»
captain

«За всю безпечность бытия»
Плачу осенними дождями
И всё, что было между нами,
Бросаю в пепельность огня.

Костры горят и горький дым
Щекочет нервы вожделенно:
«Ты человек, но тоже тленна».
Я морщу лоб, как старый мим.

Пытаюсь вспомнить миг любви.
Но вижу только георгины.
И журавлей, широким клином,