Любопытство

Раствориться в беге мысли
В каждой капле отразиться
Слиться с сущностью вселенной
И на атомы разбиться.
Снова в чем себя собрать бы?
В новый образ воплотиться.
Позабыть себя, узнать бы,
И опять соединиться
С каждым. Мысль его услышать,
Любопытство, стон признанья.
Сотни жизней вновь прожить бы
И забыть воспоминанья.
Сладким запахом видений
Поселиться вне созвездий,
Где, в надежде на прозренье
Позабыть свои волненья.

2011год.

Пришла к мудрецу его друга супруга.
«Ты старый наш друг и вдобавок мудрец.
Какая-то в доме кружит злая вьюга,
Ругаемся часто, не виден конец!»

Всё выслушал молча. Видать, накопилось.
Покинул на время страдалицу он.
Едва лишь вернулся, тотчас удивилась,
Узрев на ладони у друга флакон.

«Прими от меня эликсир примиренья.
Начнёте ругаться, флакон приоткрой
И капель пятнадцать, набравшись терпенья,
В сторонке ты в ротик накапаешь свой!»

Добавил потом: «Не глотай, ради бога!
Всегда...

Чувствуешь страх?
Значит живой.
Ты еще тот, чудик порой

Злость появилась?
Ты не сердись,
Выплесни все и улыбнись

Если тоска застала тебя,
Ты ей скажи,
Уходи, это все зря!

Радость придет?
Сил не жалей,
Этой эмоцией подкрепись ты скорей!

Если к тебе любопытство заглянет,
Интересуйся,
Оно все потянет

А безразличия не замечай,
Если придет,
Сделай вид, что на чай

Этих эмоций бояться не стоит,
Если присутствуют,
Значит живой ты!

Горизонта марево вдали,
Призраком несбыточных мечтаний.
Зовом тайн, куда всю жизнь мы шли,
Но не одолели расстояний.

Кажется чуть-чуть и мы дойдём,
И шагнём за кромку горизонта.
В мир, где всё узнаем обо всём,
Где нам будет жить легко и просто.

Только нам, мечту не сделать явью,
Ни трудом упорным, ни с наскока.
И всю жизнь мы, с горизонта далью,
Рядышком и всё-таки далёко.

И в дорогу манит и зовёт,
Тайна, возбуждая любопытство.
И опять, душа спешит вперёд,
И опять, мечта...

-- Блаженный Августин Аврелий --
.
Блаженный Августин Аврелий.
Течёт от книг исповедальных
звук сладких славословных пений
елеем для сердец печальных.
.
Моей души так тесен дом.
Мой дух в грехе и слаб, убогий.
Погиб безверием ведом?
Спасенье, кров, любовь у Бога.
.
Когда придёт в меня Господь,
создавший всё, живущий вечность?
Как сможет человека плоть
вместить безмерность, бесконечность?
.
Так много разных, дерзких, трудных
вопросов гор и бездн сомнений.
Даёт ответы словом...

Земля и Луна – это девочка с шариком белым,
Под звёздную песню в придуманном кружится танце,
А звёзды лучами поют и поют а капелла,
И это вращенье не может на миг задержаться.

О как умиляет такое беспечное детство:
И шарик летит, и её веселит его круглость,
И тех же друзей, однотипных и схожих, соседство,
Вперёд убежала и снова по кругу вернулась.

Кометы щекочут хвостами случайных прохожих,
Да к девочке этой не могут никак подобраться,
И носит пушистиков, чем-то на ласок похожих...

Что же там, за самым-самым краем,
За последней, крайнею чертой.
Обретём себя там иль растаем,
Станем чем-то или пустотой?

Уж давно не страх, а любопытство,
Во мне этот, задаёт вопрос.
Конца жизни, больше не боится,
Ум устав, от чёрных в ней полос.

Нет не стал, себе желать я смерти,
Просто зло, в ней видеть перестал.
Просто понял, что на белом свете,
Бог не зря, нас смертными создал.

Не все пешки, могут стать ферзями,
Явью быть, дано не всем мечтам.
Судьбы воля управляет нами...

Мы всё ловим журавликов в небе, на что нам синицы?
Мы упрямо пытаемся жить без печалей и бед…
Но уже ожидает Танатос у двери гробницы
пожилого мальчишку на скромный прощальный обед.
Он ещё не пожил, любопытство в себе сохраняя,
он ещё не закончил своей самой важной главы.
Он ещё ненасытен, поэтому жизнь осложняет
независимость детской души от седой головы.

Листопад, гололёд, серпантины, обгоны по встречке,
штурман пьян, карты нет, Бог не выдаст, не видно не зги...
Под капотом табун...

День придёт наш и мы все узнаем,
Есть ли что-то, в самом деле там.
За последним, самым крайним краем,
Или всё же, врали в церкви нам.

С Древа Жизни облетают листья,
В конце дней, финал один всем — смерть.
А как все, здесь перестану быть я,
Перестану жить, дышать и петь.

Страха нет, во мне лишь любопытство:
Что же там — за крайнею чертой?
Я прервусь? Иль всё-таки продлится,
Смогу там, нетленною душой?

Знать ещё бы — для чего на свете,
Я живу, нет вечности в огне.
И свет жизни...

Домовой сидел у печки, и тихонечко вздыхал,
ведь хозяйка умирала, Бог ей свечку заказал...
Ведь старушке девяносто, без десятка будет век,
раньше шустрая старушка, вдруг слегла, как лунный свет...
Не вставала, не ходила, утонув в пуховой тьме,
годы тяжестью пригнули старое тело на одре...
Домовой сидел у печки, вспоминая жизнь ее,
как молодкой и женою на руках внесли ее,
а вот детишки звонко скачут по полам и на дворе,
а теперь уже старушка, но любит свет и чистоту,
так-же поддерживает...