Лунатик в коробке

Там, за шторами тумана,
Снова вижу образ твой,
Совершенный, без изъянов,
Яркий, милый и родной.

Слышу голос, чую запах
И бегу, бегу, бегу...
Хвост дрожит, устали лапы...
Я стою на берегу.

И течёт вода всё так же
И туман всё так же густ.
Справа дуб большой и важный,
Слева чахлый старый куст.

А следов твоих не видно.
И тобой не пахнет мир.
Одиноко и обидно.
Я тебе уже не мил.

Разлюбила, позабыла.
Надоел пушистый пёс.
Сердце девочки остыло.
Я стою повесив нос.

Жду и...

Одна бутылка коньяка и два бокала
Нас ожидали на тоскующем столе.
Ещё букет цветов, чтоб ты не упрекала,
Мол, забываю о капризах королев.

Коробка красная, в ней шоколад с орехом,
Как раз закусывать, целуясь подшофе.
Сегодня наша ночь, никто ведь не уехал?
И, согласитесь, не заслуга в том конфет.

Однако жарко, платье просит расстегнуться,
Что я и делаю, смакуя каждый миг.
И ощущаю просьбу сладких экзекуций,
Дарить какие с удовольствием привык.

Коньяк допитым не останется, так...

Оно возьмёт и сложится!
И лучшее приложится.
Ко всем мечтам хорошее добавится легко.

Любимые вдруг встретятся,
И счастье вмиг наметится,
И все дела покатятся, как будто так должно,

Катиться прямо в горочку,
Под Ёлочку коробку
Поставят нам с подарками, на вечное добро.

Я говорю: Всё сложится!
И радостью умножится!
Я просто точно знаю, что так нам суждено!

© Copyright: Надежда Мунцева, 2021
Свидетельство о публикации №121122402253

Всё это было в городе столичном,
Как звали персонажей – неизвестно.
Муж приставал с советом неприличным,
К своей супруге очень-очень честной.

Жена клялась ему всегда быть верной,
И не хотела с роботом до колик,
А муж купил ценою непомерной
Ей хахаля – лежал в коробке Лёлик.

«Любимая, - чирикал муж в неврозе.
Ну с роботом тут, как бы, не измена,
Он стоит, сколько за полцарства просят,
И я уж не тяну на супермена.

Скажи ему: Ко мне (не смейся!), Лёлик,
А дальше уж пускай его...

Был отец народа Сталин у руля
И техника появилась вот такая…
Она в те годы помогла сильно!
Работу на лошадях такую,
сделать было не посильно.

В 32-33 –ем прошел голодомор
И это был в те года не вздор…
Много отошло в Союзе народа,
Хотя была нормальная к урожаю
погода.

Враг народа сделал своё дело…
Вредительства тогда много было,
С выпуском, в 33-м году Сталинца!
Дело в полях быстро наладица.

Больше станут земли пахать…
Зерновых в Союзе засевать!
От голода страна и оправится...

I
Разъела соль асфальт сырой Москвы…
Я отдаю ей день, и дань - как в детстве.
Она мой город. Никуда не деться
мне с этих гулких древних мостовых.
Бродить за снегом, улицы листать,
следами расставляя многоточья.
Смотреть - как неба свод светлеет к ночи.
Заварка дня уже почти спита,
и тьма в стекло оконное домов
плеснёт привычно свой янтарный бренди.
Любить его - он сибарит и дэнди,
мой город. С ним легко мне стать самой -
любимою беспечным божеством,
пасущим табуны коней крылатых...

Как оглушает ночью тишина,
пока не заиграет птичья флейта…
Чуть отвернёшься – вмиг сгорает лето,
но долог день, в котором я одна.
Как тесен мир и горница мала -
коробка специй с привкусом цикуты.
Спеша, часы разбились –
посекундно
струится время на пол со стола -
как сахар сыпется песком Саха́р,
в часах стеклянных собираясь горкой.
Ложится день лимонной коркой горькой,
пикантной рифмой на сухарь стиха.
Мускатным утром солнечный шафран,
бисквитный полдень, пахнущий ванилью.
Закат...

I
Упрекаю я месяц февраль
не за то, что зима надоела,
не за то, что он ветреный враль,
грустный клоун, напудренный мелом,
что игрушки пакует в коробки
и иголки сметает с ковра...
Среди зимников - самый короткий,
он последним уйдёт со двора.
Жадный карлик и вор от рожденья,
шалопай, потерявший три дня,
он опять и опять с наслажденьем
отнимает любовь у меня
II
Мой друг февраль, заклятый мой дружище,
свой плащ холодный вешай на крючок.
Всё так же пусто гулкое жилище.
Входи...

я лежу в коробке плещусь в стакане
я камея вырезанная в камне
меж листами книжки твоей любимой
затаилась рыбкой цветной глубинной
я киплю в кофейнике чёрным кофе
я забыта денежкой в старой кофте
я секретик спрятанный в раннем детстве...
и тебе уже никуда не деться

2011-01-12

Город - большая коробка, замок-секрет.
Не открывай, не развязывай ленты улиц.
На узелки перекрёстков они стянулись,
смяв переходов истёршийся трафарет.
В парке притихшем, прореживая кусты,
сор листопада коверкает строгость линий.
Но укрывают, от всё ещё тёплых, ливней
лип купола и кленовых ветвей зонты.
Осень таится за каждой пустой скамьёй,
бродит дворами голодной незваной гостьей.
Вены рябин наливаются кровью гроздьев,
капли роняя в линялой травы рваньё.

Всё ещё август, но...