Лукавый

Мечта, как часть души нетленной,
Сжигая ткань желаний злых,
Вдыхает аромат Вселенной
И пряный запах трав земных.

Омытая живой водою,
Она, не зная скорбных дней,
Живёт свободно за чертою
Корыстью созданных идей.

Мечта всегда к любви стремится.
Ни в чём не ведая границ,
Она умчится синей птицей
Из казематов и темниц.

Мечта – небесное творенье.
У светлых душ она чиста,
И грязью тёмных побуждений
Не осквернить её уста.

Соблазны роскоши и власти
Её не омрачают взгляд,
Мечта...

Когда святые выси отражались
На терниве кандального пути,
Мы с патиною медленно сливались,
Не чаяли стезей иной идти.

Преложны ледяные эти свеи,
Зерцало вседвоит великий путь,
Удавки ль обвивают цепко шеи –
Нельзя ко небоцарствию свернуть.

Нельзя его и узреть богоданно,
Елику поалмазно сочтены
Альфийские светила и огранно
Серебро, истемняющее сны.

Последние осветлены притворы,
В розариях горит уже зола,
Светила наполняют мраком взоры,
А бездна, яко солнце, возлегла.

Висят...

Цвета морской волны,
С лукавою смеха искрой,
Внезапно печали полны,
Глазам твоим чужд покой.

Загорятся от гнева вмиг,
Приласкают тихо, любя.
Что-то взгляд твой мгновенно сник —
Значит что-то тревожит тебя.

И не пробуешь обмануть,
Знаешь выдадут черти враз.
Стоит глубже в зенит заглянуть,
Чтоб увидеть души алмаз.

Мне с глазами твоими легко
Говорить без банальных слов.
Даже если они далеко,
Ясно вижу их вечный зов.

Мы конусы огней соединить
Пытались, но окончились мытарства,
Сквозь тени бледноогненная нить
Сочится за Аид во славу царства.

Иль сочиво днесь Паркам оборвать,
Гранатовую панну отревожить,
Здесь царствие – так станем пировать,
Начиние затравленное множить.

Нам демоны сугатные хлебы
Исщедно напасли, чтоб веселиться
Могли черноизбранники судьбы,
Пока в любого ангел не вселится.

Пеющих востречай, хмельной Аид,
Веди в свое подземное склепенье,
Доколе ж Кателинам аонид
Испытывать...

Мы с прогрессом в ногу все, прошагаем по земле.
И астральные тела. бросив все свои дела,
Нас покинут навсегда.
Электронные щиты, от духовной нищеты,
Заслоняют, отвлекают, всё играют и мигают,
Зазеваться не дают, по ушам всё бьют и бьют.
Там кричат и тут поют, всё на свете раздают.
Ты поверь, поверь, поверь, что реклама без потерь,
Нас сажает в эту хрень, превращая всё в мигрень.
И бескрайняя земля загорела от стыда.
Не поет душа моя, закружилась в вихре я.
Суета, всё суета, где же...

Вселенская память всю Истину знает,
Вселенскую память ничто не обманет,
Себе и другим каждый может лукавить,
Но не одурачить вселенскую память.

Вселенская память запишет исправно,
Все зло, всю любовь, страсти, слабости, нравы…
Вселенская память исправно ответит:
Кого-то остудит, кому то - посветит…

Вселенная помнит, но не осуждает,
Сам горечью каждый себя наполняет,
В громаде пространства(!) для добрых свершений,
Тоске предаваясь, во мраке сомнений.

В громаде пространства для...

Я умерла давным-давно...
и тело превратилось в тлен...
На месте том растёт берёзка,
тихонько плачет по весне.

Коснусь дыханием любовно,..
на ветке смирно посижу...
"Не плачь, родная, мне не больно..." -
ей тихо-тихо прошепчу...

Она подарит мне серёжки
и платье лёгких паутин:
блеснёт изяществом роскошным
полупрозрачный серпантин...

Преподнесёт шуршащим жестом
простор нехоженой травы...
А в сентябре, ко дню рожденья,
осыплет золотом листвы...

Всевышний молвит чуть дыша...

Я жду тоску – вползает лунный свет, как послевкусие дождя в прорехи грунта;
на дне стакана – ночи терпкий след – ещё глоток, и дань тоске – наутро;
где мудренее, в полузабытье плестись по лестниц околесицам карьерным,
греть реноме в потоке дел и тел, и лезть на стену от примерного безделья.
Я жду весну – за дверью ждёт сквозняк и сырость обезличенных подъездов;
на дне заката – кофе и коньяк, табачный дым, истории болезней,
штампуемые сотнями, на раз, фармацевтически привитой истерией;
на...

Мы вершниками Бога были там,
Где сады желтеносные змеятся,
Погибших выводя к святым постам,
Доднесь на нас века смотреть боятся.

Звездами их проткнули небеса,
Под мертвым дуновением Борея
Мы вняли гробовые голоса,
Червей нешелковичных лицезрея.

Огнистых подводили нам коней,
Гермес тогда заравнивал дорогу,
По конусам немеркнущих огней
Стезя любая жаловала к Богу.

Элизиум пред нами отблистал,
Истаял Апокалипсис в подсвечных
Снегах, но пуст видений пьедестал,
Сервируют столы...

Я помню нежный плен волос,
и глаз лукавую улыбку
когда я в них тонул легко,
в их изумрудной глади зыбкой.
До дрожи, бархатом небес,
окутаный твоим дыханьем,
я пил волшебный аромат,
теряя в нежности сознанье.
Срываю трепет уст твоих,
и сердцем стука замираю,
когда от страсти сам не свой,
ртом жадно воздуха хватаю.
Ты пламя,лед,ты зной сиесты,
дождь летний в адскую жару!
мой ангел,милое созданье,
затмившее собой луну!
Ты женщина моя,моя богиня,
нежна до одури,так сладко горяча...