Ловлю тишину

Ловлю мгновения шального сентября,
Уже не щурясь от назойливого солнца.
С утра казался день безликим незнакомцем,
Дела его мне об обратном говорят.

Листва меняет цвет буквально на глазах,
И опадает, проигравшая бой ветру.
Такое чувство, словно я попал в мир ретро,
Поскольку видел это много лет назад.

Идёт по улице смешная детвора,
От школы в городе недалеко до дома.
Подобный путь когда-то был и мне знакомым,
Но я забыл о нём, чему совсем не рад.

Однако грусть моя невольная...

Тишина выходит из тени, тишина моих слов, бессвязных лучей
заходящего солнца. Лунного крика овал – ночная аэрография –
мертвенной желтизной выливается в автоматический ритм письма. Воск свечей –
запах удушливых нот –
плавится смертью огня
в янтарно-кофейном брожении.
Томас Стернз Элиот
говорил – каждое стихотворение есть эпитафия –
но для меня –
свидетельство о рождении;
сладость бега без ориентиров по музыкальным дорожкам иллюзорного
каталога звезд; зона
повышенного возбуждения...

Тишина как пунктир где-то
За стеною дыхание ветра
Ходит сон, или ищет что-то
В пустоте коридоров кто-то
Созерцание ждущие искры
В тишине пропадают мысли
Не схожу я с ума, я знаю
С цветом осени не исчезаю
Непроглядной стеной вижу
Повторяю или не слышу
Звуки фраз пронеслись эхом
Разнесли вдалеке смехом
Тишина это просто мыли
Как полёт над землёй птицы.

Тишина Камелота грустит
Без мечты о прекрасных делах.
Тишина Камелота хранит
Стол тот Круглый лишь в книжных словах.

Где же ров, изумрудный узор?
Где могучие замки, где сад?
Короля благородного взор?
Где же звон металлических лат?

Спят спокойно в земле короли.
Души их вознеслись в Небеса.
А по морю плывут корабли.
В след глядят им одни лишь леса.

Осень также листву золотит,
И заря улыбается нам.
Но так грустно. Как сердце щемит.
Камелот! Ты – загадка векам.

Тишина и покой,
Крест стоит под луной.
Только рвётся душа,
Ветром в высь- в небеса.

Нет уж слёз я немой,
Словно лунь весь седой.
В горе, где-же плечо?
Нет увы не чего...

Не понять, не объять,
А кому-то плевать.
Мир стал мелок к любви,
Лишь своё, ты-ж иди...

Говорить, а зачем?
Это проповедь всем.
Лож елей стала нам,
Мёдом нашим устам.

Тишина и покой,
Крест стоит под луной.
Ох быстрей-бы туда,
Я устал, я не Я...

Тишина. Полчаса до утра
лета бабьего – меньше недели.

Над распластанным полем постели
одинокая зинь комара,
догоняя холодный рассвет
не обычным лесным кровопийцей –
с перелистнутой фотостраницы
как ушедшего лета привет:

Про хмельные гитарные ночи,
что мы встретили вместе с тобой,
про сиреневый майский прибой,
про друзей, что до водки охочи,
про рассветы на росном лугу,
про изнеженный пляжный устаток,
и про яркие пятна палаток
на пологом речном берегу,
и про то, что...

Тишина. Капают слёзы –
слеза к слезе, слеза к слезе.
Поздно, ложись, уже поздно
кричать на ветер. Всё испито
до дна пустоты, до сна
без сновидений.
Крадётся молчание штор.
Найдётся ли там, за шторами, что-то ещё,
не разгаданное разлукой?
Опускай свои руки в пропасть
шёлковой лёгкой листвы –
какая кротость, какой полёт…
Спеши оказаться здесь и сейчас;
дыши, как последним мгновеньем,
собранным в сжатой ладони неба.
Продолжай свой рассказ
никому, ни о чём, ни к чему –
и поверь, кто...

Тишины тёмной зло,
Ум лишит берегов.
Здравый смысл как стекло,
Разобьёт глупость слов.

И умом завладев,
Может жизнь поломать.
Злости приступом гнев,
Толкнув глупость сказать.

Каждый миг может взлёт,
И паденье нести.
То что в нас – нас найдёт,
Целью став нам в пути.

Силы воли уздой,
Гнев сдержавший пройдёт,
Путь, не став в нём бедой,
Тем, кто рядом живёт.

Темнотой тишина,
В тех, кто жить с ней готов.
Гнева злом в них она,
Ум лишит берегов...
Марковцев Ю.

Тишина. Не слышны шаги.
Подойди ко мне ближе,
Грусть забыть помоги.
Разве ты не видишь –
Я сижу одна…
Жду тебя, мой любимый,
И со мною луна.
Лишь она мне поможет
Все понять и простить,
Лишь она не позволит
Мне врагам отомстить.
Месть - не лучшее средство
От боли в душе…
Ты возьми мою руку,
Ты меня обними,
И печали мои
В никуда прогони!
За окном непогода,
И бушует гроза…
Дождь стучит по окну,
И пугает меня.
Но с тобой, мой любимый,
Мне уже не страшны:
Ливни, грозы, метели...

Тишину белой молнией срезав,
Всколыхнув поток мыслей постылых,
Вдруг ворвался в мирок мой унылый
Рыцарь-бог на мустанге резвом.

И все стало родным и понятным.
За спиной тут-же выросли крылья.
От душевных устав водевилей,
Окунуться в гармонию сладко.

Окружая заботою нежной,
Разжигал он желанье и веру.
Отгоняя пустые химеры,
Наполнял душу хрупкой надеждой.

Заструились по венам силы
И души всколыхнулась бездна.
Одиночества боль исчезла
И забылись, простились обиды.

Все...