Лоб

Взгляни-ка на себя: неплохо сложен.
Огонь в глазах и свежий цвет лица.
И лет своих ты выглядишь моложе,
Поэт, «эстет», с характером бойца.

Немного сед, но густ ещё твой волос.
С горбинкой нос, широкий гордый лоб.
Хрипит чуть-чуть пропитый в пьянках голос –
Печальный след воздействия трущоб.

На немца не похож и на еврея.
Не итальянец тоже – слишком рус.
По внешним признакам, всего скорее,
Бродяга русский или белорус.

(«реальность защищена»?)

«- Жив курилка?
- Слагал стихи, (его дурилка)».

Реальность сочилась, стекала на лоб,
как время застыла, сигналил нам поп,
без завтра? с почином? с запасом
судьбы? в руках всё в твоих? или нет
кутерьмы? и волос не дрогнет с голов
не падёт, и свет, будто лёд никуда не
уйдёт? всё правда, и ложь и завет и об-
манка, иллюзии дождь, или каша, и ма-
нка с небес на главу и святого приход
ты здесь или тут иль последний народ?
- Нет правды на свете и кривды увы...

Я, как бы, вот,
Ну как-то, так.
Помятый слог,
Да ну, пустяк.

Короче так,
Да, как-то вот.
В башке бардак,
Круговорот.

И краснощек,
И мокрый лоб.
Да, чувств мешок,
Да все в озноб.

Так и стою,
Да чушь мелю.
Сказать хотел,
Что Вас люблю...

P.S.
Есть у неосознанной любви
потешный облик.
Как хочешь это назови;
Удав и кролик...

Мне хорошо, когда я в омут падаю
Искомых наяву бездонных глаз.

И хорошо, что кислорода жаждая,
Из глубины их выплыву сейчас,
И память потеряю на минуту я.

Но встретившись, немного погодя,
Я с их благословением перепутаю
Упавшую на лоб слезу дождя,
И взглядом взор Вселенной нежно трону я.

Стараясь больше не смотреть назад,
Где были этим чувством окрыленные,
Гляжу в твои зеленые-зеленые,
Давно уже знакомые глаза.

Волк охотой занят был,
Он в лесу полдня бродил,
Нет поживы, хоть завой,
Выпал день совсем пустой!
Вдруг пред волком чудный зверь,
Взглядом злым его не мерь,
С виду хоть и губошлёп,
При рогах звериный лоб.
Волк головушкой поник,
В сердце волка страх возник:
- Ты, наверно, дюже лют,
Коль глаза твои так жгут?!
Зверь продолжил разговор,
Страх он запер на запор:
- Ты, конечно, серый, прав,
Ох, охоч я до расправ,
И считаю уж за честь,
Раз в неделю мясо есть!
Мне, такому, самый смак...

Весна! Весна! Грачи на ветках,
в проталинах журчит вода,
и в синей мини-юбке Светка
Спешит в раскинутых кудрях.

Ну, наконец, блестят колготки,
и тяжесть шубы в гардероб,
и солнца о пагоде сводки
веснушкой метят прямо в лоб.

Покачивает бедра плавно,
как челн, плывущий по волне
на зависть пацанам Светлана
шагает праздно по весне.

Весна! Весна! Конечно праздник!
Как долго ждали бугорок,
чернеющий землей направо…
И первый желтенький цветок.

Но Светка! Всем глазам на диво...

Бери или возьми? старайся,….
медкА? или ещё? купайся, попутный ветер,
супротив? идёт корабль или в утиль? все
флаги, карты, направленья, кормы расст-
роено сомненье, морская пена, дива сляк-
оть, пловцов и ходоков всех мякоть, и
многие или один? святой, попутчик,
пилигрим? обуян или только лесом,
стоит, плетётся, он, повеса или работник,
и холоп? а? что? попали тебе в лоб? или
промазали? старались, в строках своих
всё издевались, а не читай, чего глазеешь,
без дела, просто...

Не взрослые, не дети,
Подростки лишь всего,
Одним вопросом этим
Замучили его.

«Что будет после смерти?»
Учитель, иль молчал,
Или в своём ответе –
Себе под нос бурчал…

Не взрослые, не дети,
Едва звонок раздался,
Спросили, от ответа --
Почто он уклонялся?

Тут никуда не деться,
В молве народной -- в лоб!
«Вопрос имеет место,
Но каждый ли поймёт?

Так пусть вопрос сей будет
Не первый, а второй.
Пускай сейчас волнует
Всех вас вопрос иной:

А есть ли жизнь до смерти...

Коль уж плакать, так навзрыд,
Коль смеяться, так взахлёб.
Коль прощать, так без обид,
А коль бить, так прямо в лоб!

Коль платить, так всё сполна,
Коль взымать, так без пощады.
Коли пить, так допьяна,
Коль плясать, так до упада.

Коль любить, так всей душой,
Коль идти, так до конца.
Коль есть хлеб, так только свой,
А коль верить, так в Творца.

Коли спорить, так с собой,
Коль ругать, так виноватых.
Коль сражаться, так с бедой,
Коль дарить, так без возврата.

Коль что делать...

В окно смотрит утро серое,
Ночь отплакала дождём.
Не последний и не первый я,
Падал на пути земном.

Свежо утром и прохлада,
Ждёт, а с нею и озноб.
С кулаками мысли правда,
Изнутри они бьют в лоб.

Во мне холод зимней стужи,
И пустыни знойной жар.
Был горячки белой хуже,
Сумашедший сон-кошмар.

Как всегда всё и я там же,
Тот же что и был вчера.
На один день стал лишь старше,
Но не стал умней с утра.

В окно смотрит утро серое,
Врут, что в нём мудрее мы:
Будет лучше — утром...