Лицо горит

Узнаю тебя в лицах прохожих,
В золотом громадье облаков...
Это так на меня не похоже,
Но мне грустно, что ты далеко.

В паутине железнодорожной
Я застрял на потеху судьбе.
Чёрт бы взял всю мою осторожность
И боязнь заблудиться в тебе!

За меня не волнуйся, я сильный:
Я любой принимаю ответ.
...А закат — ослепительно-синий:
Он совсем не похож на рассвет.

Мысль о сравнении, тест, на решение, принятого,
в сомнениях, в неуверенности, гении несравнимы,
(не потому что, а потому что не с кем), развивают
искусство, а не на месте толкут, воду, даже, если
толчея гениальная, (ведут за руку), льняное семя,
даст всход, а это сорт, а гений, тип-вид, и он един-
ственен и неповторим, но чаще гоним, а мы го-
ним, чаща леса, ноги тела, рот лица, вены Невы,
души нервы, будь первым………………………….

Ты свети, свети — сияй,
Солнышко лучистое.
Лес и поле освещай,
Речку, водой быструю.

Речка с гор бежит, шумит,
Что-то напевает.
Камень точит гор — гранит,
Глину — размывает.

Рыба в ней живёт — форель,
Телом она узкая.
Пьёт из речки воду зверь,
Вода в речке вкусная.

А у самой, у водицы,
Средь камней сосна растёт.
В речку бурную глядится,
Воду в ней корнями пьёт.

Ты свети, свети — сияй,
Солнышко лучистое.
Я с тобой уйду за край,
В мир где небо чистое.
Марковцев Ю.

"Через крошево ничего невидящих лиц", пустых
глазниц, выбитых зубов, оков, тех подков, что
потеряли мы, цинковых гробов, дирижаблей
слов, песен, шаров, каплей, росы, предложения,
дел, ложа стихов, пакли, букв, снов , сора, пыли,
и другой гнили, идёт он, фараон, Египта, власте-
лин, к пирамидам, сфинксу, посмотреть, где ему
умереть, готов ли саркофаг, усыпальница, спешит,
времени нет, потерять нечего, вышло, саркома,
душит, щит не поможет, меч не нужен, чин не
спасёт, золото, камни...

У каждого какая-то беда,
Большое или маленькое горе,
И нечто, что не светит никогда,
И нечто, что парализует волю.

Одни таят в себе свои проблемы,
Улыбкою благополучия прикрывшись;
Другие воют на весь мир сиреной,
Слезами неподдельными облившись.

И все дела, заботы, развлеченья,
Как мнится мне, в сомнениях, порой,
Придуманы людьми для отвлеченья
От сердца, изъязвленного бедой.

Кусочек счастия наш дух утешит,
Хоть затруднений всех не разрешит;
Глоточек радости украсит жизнь...

Небо широко дышало, полной грудью, в полный рост…

Маски кошмарных снов, не оставляющие меня, или я их – карнавальная топь прозренья-познанья, узкая щель лунного света в ночной галереи отчаянья…

Влажные губы прибоя остановили сердце, чтобы стать им самим.

Лазурь играет на солнце, лазурь твоих ветреных мыслей, мудрец-мессалина.

Слепота, иллюзия ночи, трудно бороться со сном на расстоянии искры упавшей звезды, мертвой звезды, вставшей вопросом о всходах во чреве землистых глаз...

Мне все время
Снится птица
Высоко она кружится
Не боится высоты
Не боится холода
Не боится темноты
Быть свободной здорово

Летит птица и смеется
Серебристый голос льется, льется

Птица поет в полете
В золотистом утреннем соке
Мелькают улицы
Мелькают лица
Над сонным городом
Летит птица
Молодо!
Здорово!

В этом мире всё, как прежде,
Как и много зон назад.
Тот же памятник надежде,
Затаённый веры взгляд.

Те же линии прибоя,
Те же игры на песке,
То же небо голубое,
То же солнце на лице.

И лпанетные стихии
Те же все, и человек
Всё такой же инстинктивный,
Хоть и прожил "энный" век.

То нанизывает бусы,
То рассыпет сгоряча,
Собирая вновь искусно
Старый жизненный причал.

Всё старо как мир, не ново
В инстинктивности людей.
И на брошенное слово--
Есть реакция идей,

Убеждений...

Дышу свободой:
Горы, горы,
Вчерашний снег уже ручей

Медленно, в сумерках, падает снег...
Тихо ложась на скамейки вокзала,
Последний вагон ускоряя свой бег,
В ночь уплывает, качаясь устало...

И как в забытьи прихожу на перрон,
Блуждающим взглядом смотрю я на лица...
Тебя проважая… последний вагон...
Я вновь прихожу... ещё раз проститься.