Лиц

Много горя на планете,
Много грязи, много зла,
Но страшней всего на свете,
Боль, которой нет числа.

Нет на эту жуть управы.
Дикий ужас без границ.
Он считается по праву
Самой жёсткой карой лиц,

Наказаньем за гордыню,
Палачом людской судьбы.
Только взглянешь, сердце стынет.
Перед ним мы все слабы.

Лишь одно для нас спасенье –
Изобрёл на радость всем
Врач, достойный восхищенья,
От прыщей надёжный крем.

Есть у нас ещё люди в России!
Они наживают богатств без усилий…
Пробился к власти, коль большой,
Деньга полилась в карман рекой.
Не может человек остановиться!
Чтоб богатством не насладиться…
Вот глава Серпуховского района
И потянул для семейного порога.
Чтоб немного от народа отличаться,
Покупками своими наслаждаться…
Да и приобрёл имущества «немного»,
Как говорится на Руси, совсем «убого».
Имущество оценили в 10 миллиардов
рублей!
Ну, разве это государственный «злодей»…
Были...

Мир болезней, их скорбью мрачен,
У него неприятный взгляд.
И в нём жизнь вся из чёрных пятен,
И живущий в ней, ей не рад.

Мир болезней — шприцов, укола,
Белоснежных одежд врачей.
Под ногой зыбкой боли пола,
И испуганных лиц друзей.

Мир болезней, в окно палаты,
С любопытством глядит звезда.
А луну, чёрт за тучей спрятал,
Он шалит в полночь, как всегда.

Мир болезней, в себя вбирая,
В жизнь больничный внесёт режим.
Под него, в ней всё подгоняя,
Заставляет меня жить им.

В мир...

Нет у туманов нации,
Отчества и имён.
Форма их суть прострации,
Мутный и серый сон.

Но есть в туманах таинство,
Странность без явных форм.
Что-то, что словно кается,
В чём-то безумно-злом.

Странных созданий облако,
Лиц их плывут черты.
То стАрца лик, то отрока,
Глянет из пустоты.

Множеством глаз незрячих,
Вновь из туманных дыр,
То, что в себе жуть прячет,
В окна глядит квартир.

Вялый как призрак стона,
Бродит туман в полях.
Зыбкий без форм закона,
Мира безликий страх...

Владимир Владимирович зачитал послание!
Для русского народа, оно не разочарование…
Кто у экранов за Владимировичем наблюдал,
От радости у экранов телевизоров зарыдал.
На своей Родине все дружно теперь заживём!
Проблемы станут обходить, русский наш дом…
От честного бизнеса правоохранитель отстанет,
В покое до самой смерти, - бизнесменов оставит.
Преступления станут рассматривать быстрей!
Чтоб не наживался на этих людях, некий злодей…
Станут быстрей… сажать теперь в тюрьму,
А выпускать...

«Vino veritas»... Твоё сердце - вино...
Оно помнит поэзию белого воска касаний.
Нам положены в ладанки
Львы построчного звука признаний,
Где до нас сочтено алфавита святое число.
В лозах дикого солнца иное сечение слов,
И архаикой лист там, где небо встречалось с землею...
Помяни его всуе среди этих измученных лиц,
Среди их бесконечности однообразных молчаний.
Позови меня жаждой и не плачь о песке.
Твои плечи - вино и сандал,
И последний апостроф предтече.
Как секрет этих рук в розах...

Разливайся, пой, весна,
Речкой полноводною.
Пробуди нас ото сна,
Опьяни свободою!

Вместо холода и зла
И высокомерности
Дай сполна нам всем тепла,
Нежности и верности!

Пусть не будет грустных лиц,
Горя неутешного!
Замени в садах синиц
Свистунами вешними!

Разливайся, пой, весна,
Каре-синеокая!
Напои нас допьяна
Молодыми соками!

Бедность - худший из пороков. Жадность – очень страшный грех.
Между ними путь к богатству. Он открыт всегда, для всех.

Скользким, узким перешейком, между пропастей ведёт.
Камни – зависть, лень, упрямство. Зазевается, найдёт

Свой притык земной прохожий.
Корни из земли торчат.
Суррогатная похожесть
Словно колья. Нет преград

Ни назад, ни вбок, ни вперед. Сами под ноги глядим.
И цепляемся веками мы за них. Потом кричим:

«Ах, как бог жесток и грозен, ах, как гневен и суров...

И среди сотниц тысяч лиц
Хочешь я рядышком буду?
Согревая солнцем нелегкую жизнь,
Счастье тебе раздобуду.
И крепкой, невидимой силой
Я буду от бед и невзгод защищать,
Согрею душою осенью стылой.
Прости! Лишь это могу обещать.
Только очень прошу, забудь те слова.
Пусть их услышит другая!
Ведь я абсолютно не та.
Ведь жена я теперь совершенно чужая.

Отзвуки, Отблески, Флейты
И кавалькады свечей...
Твои изысканные пальцы,
Трепет жестов...
И в них апрель...
В блеске бемольном,
В черных розах,
В скольженьи белых клавиш
Шах...
В тех пальцах, что вдоль музыки любили
Искать ветра,
Смотрящие в благоговейность ночи,
В всемирность снов,
В ту милость мимолетных строчек,
Летящих в шелк
При взятии бастилий бренных
И в звон границ...
О, бог мой, я тебя расслышал
В параде лиц.
Где тайна грани удлиняет
Изгиб огней...