Листва шелестит

Я сегодня в Любви...По душе, по крови
Волны нежные в след ожиданий...
Тихим шёпотом волн не воспетой зари
Не восполненных жизнью желаний.

Нет причала, ни дна...Только синь-глубина,
Только ветер и яркое пламя...
По тропинке из льна золотого ковра
Я иду зовом зорь на свиданье...

Тихий шелест ночи, переливом огни,
В лунном свете хрустальные звёзды...
Не молчи моё сердце, душа не молчи,
Раскрываясь в явлениях грёзы...

Любит иль не любит?
Мне скажи ромашка.
Любит иль не любит
Девочка Наташка?

Я сижу, гадаю
На своей скамейке,
Только сердце тает
С этой чародейки.

Ветер, свежий ветер,
Ты везде летаешь.
Расскажи мне ветер,
Что о ней ты знаешь?

Расскажи берёза
Под её окошком,
Расскажи берёза
Мне о ней немножко.

И шумит мне ветер,
Шелестит берёза,
В этот томный вечер
Пропадаю в грёзах.

Лепесток последний
В пальцах задержался.
В этот час вечерний
Я в любви признался.
-
Сергей...

Дыши, древняя память ютится тишью безбрежного первозданного леса, океанами зелени;
сосновыми склонами гор Аркадии; густыми вязами и каштанами севера Апеннин;
одиночеством, тьмой и молчаньем Герцинского леса к востоку от Рейна;
кипарисами в святилище Эскулапа; древесными демонами и могилами
с вечнозелёными соснами и кипарисами в Поднебесной; бракосочетаньем
дерева Манго с жасмином в индийских садах; жертвенными пирогами
и винами на грудах камней в Корее; душами мёртвых предков в деревьях...

На границе лета и осени, когда выжженный август глотает
сухими губами асфальта золотую пыль сентября,
и, окрашенные в зелёный, волосы скучных скверов смывает
первая седина листопада, когда
бесполезные крики птиц будят глиняный ковш заката,
зачерпнувший уют опущенных глаз оконных рам,
раздается голос новорожденного, глухой, неприметный, как мятый
надорванный лист клёна на стойке карниза съемной квартиры, там,
жизнь пробивает лунку дыхания сквозь тьму осеннего вечера;
бледный ветер, как...

Крепко, крепко тебя обниму,
Теплым облаком греются плечи.
Слушай шепота нежные речи;
Я тебя не отдам никому.

Поцелуй нежный в щечку твою,
Аромат,как весенняя свежесть.
Навевает покой тела нежность,
Я тебя бесконечно люблю.

Моих ласк нерушимая нить,
Окружает тебя откровенно.
Мой секрет буду вечно хранить,
Для меня ,ангел мой,ты бесценна.

Крепко,крепко тебя обниму,
Наши ауры в ярком сплетении.
Раскрывайся душа и ликуй,
Эта высшая блажь наслаждения.

Не испить мне колодца до...

Нет Солнца нет Дождь моросит
Проходит уж весна.
Серый ветер шелестит,
На душе - зима.

Жажду синего просвета,
Утешения нет со мной.
Лишь тоска и мрачно небо.
Ах! Как хочется домой.

Сегодня грустно мне – я в кресле у камина,
И книг страницы шелестят в моих руках,
И пляшет пламя ядовитого кармина,
Устроив пляску букв в читаемых строках.

В подрамнике окна, играют в каплях блики,
Окрашен горизонт в малиновый закат.
Звучит аккордеон, и плачут струны скрипки,
И парусом цветным кружится листопад.

Не сможет удалить с души тяжёлый камень-
Не снимет с сердца грусть - бургундского бокал -
В разлуке не горит в груди любовный пламень...-
Встречаю без тебя - осенний...

Все когда-нибудь кончается.
Исчезает, словно дым.
Как-то сложно получается
То, что кажется простым...
Счастье станет одиночеством,
Жизнь окажется пустой,
и ненужные пророчества -
словно выстрел холостой.

...В суетливом муравейнике
ярких улиц, площадей,
озорства и счастья пленники,
плыли тысячи людей.
То, что раньше было дорого,
То, что раньше ты любил,
Завтра станет черном городом
без надгробий и могил.
И она, твоя желанная,
что любимою ты звал,
завтра станет вдруг...

- « Как от людей ты далека,
Отбилась, видно, ненароком!
Непроторённа, нелегка
Твоя тропа и одинока!
Как ты слаба, тебя мне жаль,
Ведь ждёт тебя одна печаль!»-

Козе бродячей проблеяла
Гордячка, стадная Овца:

- « А повидала я немало,
Клянусь от нашего лица!
На ляд какой ты вверх ползёшь
По круче скользкой и опасной?
Пусть не теперь, но упадёшь, -
Любой Овце ведь это ясно!
Жить без загона? Без ворот?!
Без Пастуха ж ходить опасно!
Кругом травы невпроворот...

Тяжелеет холодное небо, замыкая зрительный нерв
стеклянно-мёртвенной архитектоникой пара.
Побледнев от свободы, взгляд, отливается каменно-белой
безутешной тишью дорог, мостов, тротуаров.

В снежно-червлёное сердце влито пустое пространство,
выбита почва, выветрен пульс.
Интерлюдия между осенью и весной, как ницшеанская
проза под флягу с горькой, и парочка верных пуль

на закуску из ржавого револьвера. Затаённым дыханием, окна,
исподлобья, ловят кристаллики льда. Туда-сюда, туда-сюда...