Листах

Двоюродные братья за столом,
Один из них приехал из Израиля,
Общались, вспоминая о былом,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Я - русофил, с заметной сединой,
Терзался мыслью, предвкушая главное -
Ответ(!), который даст(?) полуродной,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Полу еврей - мой брат, – полу еврей!
Пять лет уже, как подданный Израиля,
По Батюшке - ментальный прохиндей,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Мамам – Фетисовы, - из мест
Смоленских, до...

ЗИМА

Я сплю и вижу:
Как за окном летят
Снежинки в вальсе.

ВЕСНА

Люди по парам,
Весна за окном ходит,
И любовь пришла

ЛЕТО

На кустах листья,
Птицы в небе летают,
Пятое июля…

ОСЕНЬ

Листья падали,
Шуршали под давкой ног
В темном парке.

Написать о любви не --- возможно. Как бред,
Благоухающий Кристиан Диором,
Как выпрыгнуть из-под колес несуществующих карет
Или запеть одному - хором.

Есть чуть давящий спазм посредине груди.
Эта опухоль - жизнь изнутри, как лисенок наружу,
Проедает меня, оставляя меня позади.
Я стою опустевший,
Выпустив душу, -
А она, словно тень у романтиков,
Выбирает свои пути.


***


Уходишь. Провожаю.
Раздерну шторы. Пять утра.
Мне тебя жалко.
А ты одежду, как ноты с пюпитра.

Да...

Вот и золотая осень,
Разноцветных листьев яркая политра,
Нет уж их и у подножья сосен,
Ну, а краски там осталось пол-литра.

Листьев много разных:
Зеленых, желтых, красных,
Уж нет и птичек пенья,
Пропало то былое наслажденье.

Теперь на небе облака,
Плывщие на сером полотне,
И учесть их все такова,
Остаться в той небесной тишине.

Уже не встретишь ни цветов, ни ягод,
Опять те моросящие дожди,
Вкус осени, он очень сладок,
Но лету хочется кричать: "О, подожди!"

На белоснежном листе бумаги
Дождя холодного каплям-буквам
Не удержаться. И, как бродяги
Скитальцы, тени в тумане мутном,

Исчезнут зябко, не став словами.
Боюсь в молчании захлебнуться,
И, остывающими губами
Шептать пытаюсь, моля вернуться.

Они вернутся, слова-бродяги.
Они вернутся, а это значит –
На белоснежном листе бумаги
Весенний солнечный спляшет зайчик.

Ты кукла, ты марионетка..
Иди ж, не стой!
Ты - медно-звонкая монетка
На мостовой.
Ударившись о камни рока,
Она подпрыгнет, зазвенит.
Ты - посошок в руке пророка,
Что смерть казнит.
Как лист осенний, молчаливый,
Ты мчишься вдаль.
Такой заманчиво-игривый
Кипит янтарь
В душе твоей прозрачной, чистой,
Что слезы дня.
Ты - океана брег волнистый
Не для меня...
Не для меня, увы, не спорю
С рукой судьбы.
И лишь тоску души я скрою,
Лишь был бы ты.
Такой заманчиво-игривый,
Златой...

Что за странную шутку сыграла зима –
Над весною смеясь, в спящий город вернулась.
В загрунтованный холст обернула дома,
Превратив в чистый лист, серых улиц коснулась.

И на этом листе можно все написать,
Все придумать самой, все, чего не бывало.
Имена переставить, судьбу поменять,
Чуть заметным штрихом обозначить начало.

Даже дух захватило, что может зима…
Но очнулась весна – исчезают белила.
Проявились следы, проступили дома,
И река, и слова…и судьба проступила.

В комнате из мебели – лишь стул да синтезатор.
Лампа без плафончика висит под потолком.
Блюдце на полу, в нем – «беломорина» размята.
Истекает бедная сиреневым дымком.

Нет тут и в помине ни солистов, ни оркестра,
публики изысканной, оваций и цветов,
но за синтезатором зато… сидит маэстро
с ворохом исписанных линованных листов.

Брошены листы. Взметнулись трепетные руки,
пальцами прокуренными в клавиши впились,
и тотчас волшебные, чарующие звуки,
словно волны по морю в пространство...

Осенняя луна
Отражается в пруду
В агатово – черной воде
Плавает белый лебедь
Одиночество


Вьюнок.

Вьюнок
Красивый дикорастущий цветок
Не уместный сорняк
Среди цветущих роз


Колокола звонят.

"Колокола звонят"
Вера Петрянкина


Колокола звонят
Небо слушает
Как Славят Христа
Воистину воскресе


Белые лебеди.

Белые лебеди
На зеркальной поверхности пруда
Плавают среди лилий
Принося радость прохожим


Свет луны.

Свет луны
Заставил замолчать птиц
Соловей...

Скудная пища полей каменистых пригодна для черни,
верный булыжник в праще победителей судеб.
Листья обломанной ветви породы вечерней
вянут под солнцем в коричневом скорби сосуде.
Дочь Голиафа и сын пастуха из пустынного сада
старые листья метут , жгут костры , повторяя истории...
Прежде всего, вместо серой бетонной ограды
вырастим белый ковер маргариток по всей территории.
Если лиса затаится в норе, сыр готов у вороны.
Если комар точит нос, трубку мира закуривай смело.
Шесть белозубых...