Лирика философская

Город большей ждет нас к себе
Улицы ждут и прогулки ночные
Открою теперь все тайны тебе
И станут глаза твои большие.
Узнаешь ты сколько стоит счастье
И в чем теперь жизни суть
И нам не помеха любое ненастье
Ты только рядом со мною будь

Этот мир не существует,
Этот мир придумал я.
Разум мой не понимает
Ты во сне, во сне у меня.

Пойдем покажу как умею летать
И тебя научу в облаках парить
В моем сне ты можешь никогда не спать
И любые страхи в себе убить.
Ты будешь всегда...

чтоб ребенок был послушным

чтоб ребенок стал счастливым

папа с мамой должны Слушать

папа должен стать игривым

с детьми нужно поиграть





нет ничего чудесней на свете

чем счастливые дети

кажется, бессильно Добро
когда оно просто живет
когда своей дорогой идет
и живет просто

бесится Зло, обидно ему
когда злобливость не замечают
ему больно

так отсепарируй,
отдели от себя Зло

и исчезнет подлость и боль
и вздохнешь свободно

Солнце светит в Мире всем
света и Тепла хватит всем
так злобствовать зачем?
живи влюбленно

( бессильно ли Добро?
оно этот вопрос не понимает)

Кожа, сбросившая июльский загар, ищет грубой ласки в плену трикотажа.
Зимнее солнце, облокотившись о липы, стряхивает с себя новогоднюю пыль.
Настольная лампа вслушивается в шорох изжитых слов на мятой бумажке,
где осколком нежности лучик света скользнул и чернильной кляксой застыл.

Подтаявший городской снег похож на старый пергамент из овечьей шкуры.
Геометрия улиц упирается в тишину долгостроев, как в бёдра карнакских колонн.
Когда находишь только себя, в пустой комнате, судорожно...

Спросил у мудреца юнец --
Что нужно в жизни этой,
Для благ, успехов, наконец,
Счастливым быть на свете?

Мудрец ответил, что во всём,
За что берёмся с рвением,
Чтоб трудность стала нипочём --
Набраться лишь терпения!

«Коль стану воду в решете,
Переносить, и что же?
Всяк согласится, скажет ведь --
Терпенье не поможет!»

«Достойный с решетом пример!
Хоть молод – сказ серьёзный!
Терпенья наберись, поверь,
Дождись зимы-мороза,
Чтобы вода замёрзла!
А, коли правильно поймёшь --
И...

Нам в Нашей Жизни «грешной»… советы не нужнЫ!
Нам покажи «Про Это»… МЫ для себя ВажнЫ!
Коль Ты силён… пожалуй, Мы ждём Твоих ЧУДЕС!
Не в силах?..., то не жалуй! Нам здесь поможет «Бес»!
А Заповеди… может?... прочтём… Мы перед сном!
Или когда навечно… умолкнем под крестом!
К тому же самозванцев… не любим Мы… «в конец»!
Коль будешь «выступать» здесь! Тебе придёт… «венец»!
Мы в Жизни получаем, «таго, чаво хатим»!
Порой Её ругаем, но всё же Мы «летим»!
При Жизни жить хочу Я, как Цезарь или...

Тает солнце, как кубик льда на ладони,
по февральской дороге летит белый звон;
ветер в колокол бьёт, камнем падая в поле,
и к проспектам холодным спеша на поклон.
Тишина оглушительна, тьма – ей созвучна,
словно ветви поддело обломком струны;
ветер кистью взмахнёт, разнесёт слепой случай
по развилкам игральные кости зимы.
Тает солнце, и тают слова в одночасье,
на скупых занавесках – следы от когтей,
это ночь скользит в дом, будто нож по запястью,
прикрывая ресницы глухих фонарей.
И...

не унизить Дух свободный
он не требует Прощенья
и идет пастух влюбленный
по долинам сновидений

и не жгуч и не холоден
взгляд его пронзает насквозь
улыбается влюбленный
он свободен даже в страсти

он в Любви все видит ясно
он Достоинства исполнен
и на всю толпу сомнений
скажет просто:
- Жизнь прекрасна!

Гой ты, тройка, звени бубенцами,
вот развилка у нас на пути,
обгоняема только гонцами,
разухабистей ветра лети!

Солнце ясное скрылось за тучей,
затерялась в снегу колея,
но чем крепче мороз, тем летучей
быстроногая тройка моя.

Эх, смотри, разгулялся снежище
и куда-то исчезли гонцы.
Вороные влетели на ржище...
Ой, звените сильней, бубенцы!

Наказала мне маменька строго:
Береги лошадей, не гони!
Но куда-то исчезла дорога,
битый час мы плутаем одни!

Вороные, всхрапните носами...

Замер ребенок светлый,
он замер посредине игры
«Не кричите, пожалуйста – тише!»
он сморит пронзительно в Небо
он смотрит глазами Души

сходит сияния неба
он впитывает его, не дыша
принимает сигналы Неба
его святая Душа
…
доходит долго и трудно
до сознания молодых мамаш
дитя, иногда Слушать нужно
иногда Он Учитель наш