Лирика философская

Утро раннее с туманом.
Гладь зеркальная пуста.
Я смотрю в нее с обманом,
Всё не веря в образа.

Чуть припухли веки,
Нос не столь уже курнос.
Утекают время реки
И в глазах один вопрос.

Что стоит за словом старость?
Боль, признанье иль почет?
Уваженье или жалость,
Иль наследства пересчёт?

Стоит ль нервничать от сетки
Под глазами, у виска?
Иль сидеть в своей беседки
И судачить про года?

Иль бежать вперед как прежде,
Прибавляя даже ход.
Убегая в даль от той, что брезжит...

Вы знаете, кто учит нас родству,
Гармонии в изяществе блестящем?
Животные, что ближе к естеству,
Они всегда в моменте настоящем.

В величии спокойном и простом
В потоке жизни чистом пребывают.
Един ли мир и сколько смысла в нём?
Не думают об этом, просто знают.

7 августа 2008 г.

Как длинно томно и беспечно
Течет река времен
Несет с собой она извечно
Иллюзию имен

Вздымаются и опадают
Иллюзии холмы
Смеются, плачут, умирают
Иллюзии и мы

Сверкающие водопады
Сменяют ледники
И лишь беспечные Монады
Спокойны и чисты


И то, что кажется огромным
И значимы вполне
Становится невесомым
В той Горней вышине

Усталый от сумрака город смотрит в затылок,
запутавшийся в переплетении проводов и полуночных маршрутов;
тяжёлая мантия туч спадает на плечи, на гриву
ощетинившихся обочин. Я пропадаю в ласковом воздухе, в летучих
гроздьях сирени бреду наугад – кто подаст бедному страннику,
потерявшему всякий уют, всякую ясность пути.
Из такси выгоняют с хрустом дверного замка. Пряничный
вечер перетекает в неисправимую ночь, а впереди –
задыхающаяся в тумане свинцовая лунная фляжка.
Тот не писал стихов...

Если станет противно от лжи
Со всей силы, не бойся, себя ущипни
Боль - одно истинно, что будет всегда
Сиди и смотри, и жди до конца
Непременно, медленно правда войдет
Дом твое тело, вздохнет, оживет
Тот кто может, не сдвигаясь смотреть
Только тот и увидит, что должно смотреть
Опора и центр в каждом сущем живет
Не ври и смотри
Говорит тебе ТОТ

Тот сидел посередине
Сэт и Свет справа и слева
Гор парил в сиянии синем
Спала вещим сном Исида
Человек рождался из глины
А-а-а, а-а-а, а-а-а

Сэт и Свет две половинки
Радость тихая в печали
Не угадываясь ныне
Не угадываясь в мыслях
Нежной музыкой звучали
Вдали
А-а-а, а-а-а, а-а-а

Тоньше нити паутины
Слаще музыки ситары
Нежной песнею звучали
Ра – дугой над нами
Переливался
Люди спали
А-а-а, а-а-а, а-а-а

Судьба глазами росомахи
Крадётся где-то по кустам,
Забыть про всё, уйти в монахи,
Занять молитвами уста.

Ведь стало нечего искать
По миру не зачем гоняться,
В нём днями серыми тоска,
А голубые только снятся.

Так затеряв себя во многом,
Пора отшельником зайти
Туда, где смысл распахнут богом
В огромность Млечного Пути.

Упав под образ на колени,
Про то спросить ещё творца,
Зачем сплетая свет и тени
Свечой во мгле горят сердца?

Пусть укротит метельный дух
В глуши запрятанная...

Вокруг нас бесконечный мир,
Мы в нем по времени плывем,
Не зная, что еще найдем,
В каком-то зыбком полусне,
В любимом обретая дом...
Порой нас сотрясает гром,
Забыться снова чтоб потом,
Качаясь лодочкой в волне.

Рулим, к желанному гребя,
Настраиваясь — в оболочках;
Мы в карте обведенной точкой
Живем, пространство теребя, —
Включаясь в мировой процесс.
Меж островочками чудес
Наладив регулярный рейс,
В движеньи ощутив себя.

У берегов, не мной открытых стран,
Суда чужие замерли на рейде,
Не мой приют заснеженный Монблан,
И не мои постмодернизма бредни.

Болото чувств, как и трясину грёз –
На вязкость не проверить на закате…
А Буриданов зверь грызёт овёс,
И что-то круглое Сизиф на гору катит.

Но вечный камень, тоже ведь, не мой, –
Доверено не каждому проклятье,
Слепой художник и певец немой –
Мои вам распростёртые объятья…

В тиши лесов и сумраке пещер,
Двойняшки для отшельника в усладу –
Сын...

Сильно, глубоко и достойно
Смотрел мне в лицо - бык
- Кто ты?
Спросил меня бык спокойно
Я молчал, дыхания затаив

Мы смотрели друг в друга долго
Пытаясь,
Простоту мгновения постичь
- Знаешь!
А умирать совсем не больно
Больно рабом жить!

Промычал и боднул мгновения
Бык