Линия интерьера

А жизнь моя полным - полна
Всем маем и сиренью.
Благоуханная весна –
Из смерти воскресенье.

Проникновенный взгляд огня –
Сквозь лес лучи продеты:
Вторженье жизни внутрь меня –
Проникновенье света.



РАЗДЕЛ I

ПЕРЕПОЛНЕНИЕ СЕРДЦА


* * *

Есть в мире истин так немного.
У Бога тайн от сердца нет.
Кто видел свет, тот знает Бога.
Кто знает Бога, видел Свет.
Как речь беспомощна земная
И как невыразима суть!
Я только то, на свете знаю,
Что переполнило мне грудь...

В состоянии полуподпития
Я пойду по следам отчаянья.
Мы не профи-Увы!-любители...
И поэтому не получается.

В запотевшие окна памяти
Стерва-осень плюется струями,
Проверяете-запрягали ли?
Или просто так машете сбруями?

Опрокинув стакан бессмыслия,
Исчерпав на ладонях линии-
Ни в свою уже не верю,ни в чистую...
Всё,что есть у меня-небо синее.

Морозец щипит щеки,
Слегка, теребит нос.
Но нет зима, все сроки
Твои февраль унес.

Еще метель бушует,
Беснуются ветра.
Но это все впустую.
Весны пришла пора.

С деревьев снег, подтаяв,
Комками вниз скользит.
И дятел весну славит,
Ударником гремит.

Снег уплотняться начал,
Местами потемнел.
Пилы не слышно плача
И бор повеселел.

Зимой, был как хворобый
Печален и угрюм.
Теперь совсем особый
Весенний слышен шум.

Стучит капель ритмично
Полуденной парой.
И всюду дух...

Имеет плоть мечта моя,
А ты - всего лишь тень.
И оттого печалюсь я,
Горюю целый день.

Мне верится - не верится,
Что свидимся теперь.
И в сердце вновь поселится
Веселье без потерь.

Сойдутся жизни линии
И встретятся пути,
И будет в новом имени
Союз двоих цвести.

Скажи, а ты печалишся?
О чем мечтаешь ты?
Когда ты повстречаешься
И сбудутся мечты?

Автор: Ольга Волкова

Он раньше времени устал,
И Бога Дар и Благодать,
На сытость в жизни променял,
И счастья в ней ему не знать.

А в нём таилась глубина,
Но двери он в неё закрыл.
И в жизни море он у дна,
Полёт забыв, живёт без крыл.

Ведь крылья он за звон монет,
Продал уже давным-давно.
Он в рай чужой на них билет,
Купил, но в нём душе темно.

В чужом раю везде бетон,
Углы прямые, ровность линий.
А он в краю степном рождён,
Но там его давно забыли.

Он раньше времени устал,
Не сломлен, но уже...

Вы уже не слышите,
Как неровно дышите,
Вы еще не знаете,
Что вы умираете…

За окошком улица,
Как хромая курица,
Фонарями щурится
И туманом курится.

С головой повинною,
Да дорожкой длинною
Стороной былинною
Закрываем линию

Ту что жизнью звали мы
Той что подпевали мы
Ту что прозевали мы
И найдем едва ли мы.

Жить ведь очень хочется
Только одиночество
Низкое высочество
Замотало дочиста

Совести чистильщики,
И себе могильщики,
Старые нудильщики,
Алкаши –курильщики...

У отрезка есть края,
Ограничен он в длинне.
Жизни линия моя,
Здесь, отрезком дана мне.

Жизнь, начавшись в миг рождения,
В смерти миг прервётся здесь.
И своё предназначение,
Свыше, всем для нас в ней есть.

Кто-то лидер, он ведущий,
Кто-то вял и он ведом.
Кто-то яркий, кто-то скучный,
Кто-то, жив иллюзий сном.

Все своим живя, мы волю,
Тем исполним Высших сил.
Решено за нас судьбою,
Кто и что здесь заслужил.

И она в отрезках наших,
Много может нам послать.
Рядом в ней беда...

Там, где на лодке с Вами

На озере глубоком

Мы плыли и мечтали –

Теперь одна осока!


Там, где купальник смело

Вы сняли грациозно

С роскошных линий тела –

Теперь одна рогоза!


Всепламенные выси

Теперь лишь мусор дует -

Там где Вы отдалися

С невинным поцелуем.


Там, где еще спросонок

Вы вверх – нагую ножку,

Какой-то сорваненок

До вопля мучит кошку.


Где Вы кружевной павой

Как явленная греза

Нагой ночи – держава

Теперь коптит как проза...

Предрассветный воздух; тихо плещется
изумрудная чаша моря;
позади, наготой упивается берег;
юный Эрос мерещится;
справа шёлк апельсиновых веток;
рядом нимфа с пурпурным плащом,
спешащая к новорождённой,
что на гранях жемчужной ракушки,
из пены морской,
отрешенно,
вбирает хрупкость и нежность
черт Симоннеты Веспуччи;
слева сеют дыхание роз
объятья зефиров,
благоухая расцветом любви;
говорящая сладостью плоть
льётся музыкой тонких деталей;
розы падают в ритме волн,
в ритме...

Я частенько
Развязно
И длинно
Рассуждал
О судьбе
Налегке.
И однажды
С улыбкой
Марина
Взялась мне
Погадать
По руке.

Я дурачился,
Хуже
Ребёнка.
Но она
Посерьёзнела
Вдруг,
И водила
По линиям
Тонким
Долго пальчиком
Нежным
Вокруг.

Взгляд её,
Словно колкая
Льдинка,
Холодком
Пробежал
По спине:
«Моя мама
Ведь была
Русинка,
Но цыганского
Больше
Во мне!».

И, вглядевшись
В изгибы
Ладони,
Прошептала
В кромешную
Тьму:
«Нож, как будто…
А вроде-
Утонет.
Ничего...