Линии

Сяду в вагон. И в дорожном моём настроении
Канут в былое сомнения, праздность и грусть...
Старой цыганке поверю без тени сомнения.
Пусть говорит. Я приветливо ей улыбнусь.

Пусть напророчит мне полную чашу нелепостей,
Пусть обещает мне в будущем манну с небес.
Выпью вина и добавлю в обман её крепости...
Хоть один раз побываю на Поле чудес.

Как же ей знать, что мосты догорают и падают,
Как заглянуть в мою душу, где нету окна...
Как ей сказать , что любовь меня больше не радует...

Как дома переходят в сомнения,
Ветви в радость, а капли в тоску?
Как в тумане цветет вдохновение,
И мгновенье идет по песку?

Как становятся линии нотами?
Как стихи заглушают орган?
И какими земными заботами
Пролетает по небу пурга?

И хоть что-то из нас начинается?
Или зря нам даны имена –
Все как свет в янтаре преломляется,
И причина потерь невидна.

Поэзия – это струйки ночного костра в шелках музыкального леса;
это застывшее пламя крови на дамасском клинке вечернего неба;
это душа молодого любовника, заключенная в плеске
пульсара;
это смерть слова, получившего новую степень свободы в пространстве и времени
чьей-то опытной линии.
Поэзия – это все, что хочешь, если есть глубокая рана
на плоти весенней жажды,
если есть капля инея на янтаре прожженной пустыни,
которую чувствуют кончиком языка,
те, кто родился дважды –
первый раз...

Будь благороден, пишущий! Пиши,
Правдиво перед зеркалом души.
Тот прям душой, чей правду видит взор,
Рукою гибкой обладает вор.
В косых глазах, так говорит молва,-
Одно явление видится,как два.
А в вечном и едином видеть двух,
Есть многобожие,запомни ,друг
По линии прямой -метеорит,
Летит к земле: падая,горит.
Над нами искривлен небесный свод,
Но в правде сердца истина живет.

Посмотри, как день заменяет ночь,
Как с восходом солнца все, что движется, оживает.
Тени кирпичных строений и зданий медленно исчезают
И птицы поют на деревьях о чем то своем.

Посмотри, как весеннее утро целует рассветом небо,
Как острокрылые чайки несутся вдоль линии горизонта.
Ощути себя частью этой огромной планеты
И подставь грудь ветру без страха, смело и гордо.

Посмотри, зеленеют вокруг деревья и травы,
На ветвях набухли от живительной влаги почки.
Чувства в душе пробудились...

Солнце всходит сочною клубникой,
Красным соком по краям разлитой.
Шапка облаков на горизонте,
Пар волненьем через берег сходит,

Ветерок с восходом нежно дует,
Самолёт летит следы рисуя.
Нахожусь у линии обрыва.
Так вокруг безумно всё красиво!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2011-2015

Ты не бойся, я трону тихо...
Губы жаркие, кожа нежная...
Ангел падший танцует лихо,
Ты в рука моих птица грешная...
Я смотрю в глаза твои синие,
В сигаретном дыму, моя сладкая,
Твоих бёдер крутые линии...
Ты на деньги, наверно, падкая...
Под вуалью невинность прячется,
А под шляпкой - глаза раскосые,
На сатине соски обозначатся...
Мы идём по лугу с тобой босые,
Мы сливаемся в стоне трепетном,
Ты меня, как волчица, зубами...
Извини, не могу я так тихо...
Что-то дикое есть между...

Она разделась перед ним, и он её изображал,
Великому импрессионисту Эдуару Мане подражая,
Хотел также показать сумбурность мира,
Самое прекрасное красками выделив.
Глядя на обнаженную каждую секунду,
Он рисовал её белую кожу и, как безумный,
Всматривался в черты лица, изгибы тела,
Писал картину и очень сильно хотел,
Желал добраться до сути и сердца естества -
Такими представляются молодые эстеты нам.
Краски ложились на холст тонкими мазками,
А его глаза уже новые линии и...

Сон голубой, или просто видение,
Часто мелькает в усталости бдения.
Мраморность тел выплывает расплывчато,
В сером сиянии, в камне обрывчатом.

Плеск, освежающий, явственно слышится.
Влагой мерцающей грудь не надышится.
Я поднимаюсь в спокойствие синее.
Мягкие клубы, нечёткие линии.

Чуть розоватые пятна сквозь призрачность.
Вновь ощущения некоей присно-сти.
Очень хочу заглянуть в откровение.
Но, как всегда, в этот миг – пробуждение.

Пепелище оставленных строк
в простынях ледяной бессонницы.
Дождливое сердце ложится на музыку Баха.
Ряд перекличек-метафор приводит в болото безмолвия.
Почки набухли дрожью влюбленных губ.
Атмосферу проспектов питают
силовые линии
поцелуев.
Антитезы весенней рапсодии.
Улыбка усталости плещется радугой
в перламутре луж.
Бодрое небо взбивает сливки простуженных крыш.
Время летит стрелою Амура, лодкой Харона
плывет через солнце и тень, через ватную
плоть движений. Ночи набухли
сажей...