Лилии

Параллельность линий нарушим ход,
расщепим, сместим, сумму историй
создадим, созвездия, в сумки сложим,
пожитки, жито (хлеба) ковригу, соль и
на антресоль, подсознания, рис кле-
вать, клевету создавать, того чего не
было и быть не могло, оглоблю воро-
тить куда нужно, а не куда вышло, ши-
ло в мешке таить, растаяли, растеклись,
по скатерти, самобранке, бранились, де-
лились, переливали из пустого в порож-
нее, рожи строили, строем ходили, за-
пивали песню квасом, как сомы рты...

За окном самолета – ночь
На рассвете мой дом ждет меня
В день отлета лил серый дождь
Значит, вскоре вернусь я сюда.

Этот город все маски сорвал,
Мне оставив лишь воздух в руках,
Этот город мне правду сказал
О моих сумасшедших мечтах.

Я оставил там свет и любовь,
Я оставил там слезы и боль.
Все могло быть совсем не так,
Но мне надо вернуться домой.

И кто скажет, что ждет впереди,
И как в жизни все будет потом.
Но я знаю, что вновь буду там
Я гулять под летним дождем...

Вот и все.
Все прошло все как будто бы кончилось.
То ничьё.
Стало, чьим то, как напророчилось.
Я смотрел.
В небеса с глазами открытыми.
Не прозрел,
А ослеп я слезами излитыми.
Не беда.
А сказать можно, что огорчение.
Та вода.
Что лилась из глаз как прощение.
Не ушла,
А осталась в душе подтеками.
Но прошла.
Боль в слезах что была потоками.
Вот и все.
Все прошло и ушло все в прошлое.
И про то.
Было юным и стало чуть взрослое.
И пускай.
Я держу все прошедшее в памяти.
Отпускай...

Рыжий ангел с непокорной волос копною
Целую неделю сидел у меня на заборе.
В глазах его было бездонное море
И небо бескрайнее голубое.

Он сидел в углу, свесив ноги,
На заднем дворе, на заборе.
Он сказал, что зовут его Боря,
А из глаз его лилось такое…

Я сказала: « Мы рады тебе, ангел Боря!
Но зачем же сидеть на заборе?»
Он ответил: «Я привык летать на просторе,
Мне удобно на твоем высоком заборе».

Я спросила: «Скажи, ангел Боря,
Что в глазах твоих есть такое,
Непонятно...

Город засыпал,
На улицах туманом ложилось небо.
Он до рассвета не спал,
В горло не лез кусок хлеба.
Налил стакан коньяка,
Потом второй, пошёл легче.
Спокойней стало слегка,
Листал журнальчик "Мерчель".
А за окном лил дождь,
Тоску сильней нагоняя.
Он не забыл закрыть дверь,
Уходя. Её проклиная.
Она считала себя,
Лучше его многократно,
Но всё увидит сама,
Когда посмотрит обратно.
Но только поздно, не стоит,
Его жизнь ворошить,
Он своё счастье построит,
Ему...

Ты убила меня на рассвете,
В серебре осенних туманов,
В листопаде дорожного пепла,
В пробужденье кофейного взгляда
На согретой луной постели,
На дыханье ночных занавесок.
Ты любила меня на рассвете,
Когда солнце кровавой фреской
Расписало лицо и руки,
Эти руки убийственно-нежно,
Как весна, как весны подснежник,
Ниспадали на сердца сухость.
Ты убила меня, этот ветер
Ядовито-пустынной печали,
Мне осеннее солнце светит,
Золотой короной венчая.
Ты убила меня случайно,
Сном росы...

Я буду тихим листопадом,
Лаская тёплым ветерком
Твоё--задумчивое взглядом:
А что потом...а что потом....?

Твоё безвыходное завтра,
Твоё промокшее--люблю...
Я буду сутрами и мантра
На опрокинутом ветру....

Я буду просто белой птицей,
И нежной лилией пруда...
В твоих опущенных ресницах
Себя увидев без труда...

Дождями белыми софиты,
Росинка зрелая берёз...
Ты Мастер мой, я Маргарита,
В рожденьи таинствами грёз...

И что потом...не знает ветер,
И рябь не знает у воды...
И...

Позор нам! Вновь замкнули круг:-
Не нужен людям необычный Друг!
Завистники изжить Его готовы:-
"Смерть Возрожденью Вечному и Слову!"
К позорному прикованный к столбу
За Сердце и за Мозг иной во Лбу,
За то, что непонятным быть изволил,
Молчал спокойный и не лил плебейской крови!
Огульно сфабрикован приговор:-
"Он должен быть наглец, мошенник, вор!
Как он Любить и Знать ТАКОЕ смеет?!
В упор не видим, что он там умеет!
Не разрешить в ответ ему сказать
И осудив, морально растерзать...

Стихает боль... Сейчас начнется.
В горах всегда красив рассвет.
Не думал я, что мне придется
За жизнь бороться в 19 лет.

Туман всегда казался мне красивым.
Гляжу...не тот, от этого робею.
Тяжелым, леденяще, шаловливым,
Мне кажется берет меня за шею.

С Андрюхой мы по очереди спали.
В мозгу включая сонный таймер.
Они почти всю ночь молчали.
Не отвлекался только снайпер.

Мы с вечера отбили 3 атаки,
И кажется, что нету им числа.
С дырой в колене я спляшу Сиртаки,
Когда почую...

Ветер зари, прорывая кобальтовые занавески раннего неба,
повеял холодным каменистым берегом северной Атлантики.
Мне следить за тобой, печальная чайка над чешуей чугунной волны.
Спящие в пустынном тумане холмы отзовутся суровым эхом любви.
Мантия засохшей травы спадет с плечистых просторов нордических глаз.
Битым стеклом брызг ранит сердце, вороном старым сгнездится заря
в его запутанных кронах, дождь нервной львицей подсядет
к разбросанным камням, его револьвер перезаряжен
свинцом...