Ликующий

Белый лик Луны на темном небе
звезды, будто светлячки.
От чего душа моя грохочет
сердца барабаноми в ночи?
Чей то голос из глубин Вселенной:
"Эти звуки только не глуши!
Может быть они сейчас вольются
в раны на груди другой души.
Как бальзам пока что незнакомый
будут эти звуки для души."
Барабаны сердца долго, долго
будут грохотать в ночной тиши.

Россия моя – это место святое на карте
Россия моя – это где-то меж небом и бренной землей
Россия моя – это где-то меж жизнью и смертью
Седым январем и пьянящею майской грозой

Россия моя – это снег на пушистых ресницах
Ограды кладбищ да старинных церквей купола
Лампадок огонь да просмоленных лодочек днища
Да лики святых под прицелом стального ствола

Россия моя – это память, покрытая болью
Крести иль суди все останется как испокон
Крестьянским трудом да тяжелой рабочею долей
Россия...

Мне как руку оторвали или ногу
Не могу я зайка без тебя.
Не могу я кушать, спать, работать,
Мне отныне всё до фонаря.

Я ложусь - твой лик передо мною,
Я проснусь – в глазах моих она:
Сладкая, любимая, родная –
Наточка Клеймёнова моя!

А ещё подумаю, аж страшно,
Что звонить не смею я тебе,
Я «трубу» из рук не выпускаю
(Все звонки чужие пропускаю)
Милая, позвонишь ли ты мне?

Ну и как прикажешь жить мне дальше?
Я ж от скуки чёкнусь по тебе
А зачем тебе я «чеканутый»?
Солнце...

Незримый призрак гремит цепями
И трогает душу печальным стоном
В старом замке играет ветер дверями
В каменный плен он навеки закован.
В жару и в холод слышны стенанья
Ни днем, ни ночью нет покоя,
Склоню колени пред ликом в молчании
И теплой рукой ледяную накрою.
Прошу я, Боже, даруй прощенье
И отпусти плененную душу
Пусть рухнут стены и спадут цепи
И свет любви темноту разрушит.

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

Варган надрывается.
Разрываясь, в неистовом ритме
бьётся сердце тамтама.
ШАМАН ОТКРЫЛСЯ МИРУ!
Ликует Икстлан.

Для каждого поля есть свой агроном
Для каждой эпохи – историк
Для каждой пилюли найдется больной
Для каждой пытки – свой стоик

Для каждого подвига есть свой герой
Для каждой иголки есть нитка
И каждому первому нужен второй
А для рекорда – попытка

Для каждого часа найдутся часы
И каждой минуте – стрелка
Для каждой бутылки найдется стакан
К закуске найдется тарелка

Для каждого дерева есть лесоруб
Для каждой девчонки – мальчишка
И каждой певице нужен свой клуб
А для писателя...

Родная сторона,ты так близка,
Мне каждая тропинка здесь знакома.
Картины детства вспоминаю и тоска,
По матери,по радостям родного дома,
Застыла слоем жгучего песка.

Осмеянный,покинутый навеки,
Заброшенный судьбою в этот мир,
Мучительно я поднимаю веки,
Вдыхая воздух,слыша звуки лир,
Я вижу кровью залитые реки.


Остановись вселенная на миг,
Границей стань простая бесконечность.
Жизнь отражается,её я вижу лик,
Замри во времени,застынь седая вечность,
И преклони пред разумом...

Жил царь, в неназваных веках
В местах, где не было писцов
В местах, где правил только страх,
Где черепа висели на шестах.
Там реки черные из крови,
Из крови люда и детей,
Там правил царь, нахмурив брови,
Царь прыти, бесов и теней.
Зов мудрости жестокого клинка,
Царя
Тянуло к власти постоянно,
Во сне хватался даже за ветра,
В том царстве жили с покаяньем.
Младые жертвой обливались,
Девчушки забивали скот,
Вместо воды все кровью умывались,
И с жаждой раскрывали рот.
Под каждым...

Я выйду в поле, в травы упаду,
Забыв про серый, пыльный город,
Про зло людское, боль, беду, тоску,
И взглядом в небе утону бездонном…

Хочу я, оттолкнувшись от земли,
До облаков, взлететь как птица…
И полететь, не ведая куда,
И ни о чем не думая, средь тишины забыться…

Так хочется собрать в охапку облака,
И в белый пух зарыться с головою,
Но, я тихонько их коснусь рукой,
И подтолкну, отправив вновь в дорогу…

Но вдруг нахмурились шальные тучки,
И посерел от дум моих их лик…
И...