Лихо

Летят стремглав в неизвестное.
Ну как же всё интересно!
Потакают им в том не безвестные –
Лишь бы низверглись в бездну.

Там мультяшные монстрики,
Ну какие ж забавные!
Вдруг набрасываются с кровожадностью
И терзают нещадно.

Ужас бездны – в необратимости
И муки вечной неотвратимости.
Остановись душа в сомнении...
То миг раскаяться во спасение!

Среди перекликающихся звёзд,
Расправив крылья, очень тихо,
Сова летела. А путь непрост:
Утихомирить ночное Лихо.
Такое завелась в лесной глуши,
Пугало всех, ворчало громко.
От страха дрожали малыши
И взрослые. Не брал же только
Ночного стража - мудрую Сову.
Хранившей волшебства законы,
Страх не знаком был, и не к чему
Бояться ей, чьи знания исконны.
Она летела к цели. Ночь вокруг.
Луна лишь наблюдала молча,
А где-то раздавался тихий стук,
От Лиха шла невидимая порча.
Лесная...

«Болящий дух врачует песнопенье.»
- Или и нет? и пользы, примиренья и таинства,
и власти, и судьбы, не изменить? (нет в этом
кутерьмы, и заблуждения, и страсти?)
- Нет? и в стихе? кругом ненастье, умения и
бунта нет, и праведности, лиха, и завет...?
- Всё хунта, и поэта притча, что полонил
его здесь китча, (халтуры), адское сословье),
дешёвки вкус, тебе приволье, серийный
отблеск, пузырей, из мыла, из воздушной
пены, стихи твои, они ведь тленны, без свя-
тости и без поста...

Мы вступаем в Новую Эпоху,
Преодолевая перевал.
Вихри преграждают нам дорогу,
И грозит губительный обвал.

Не пугают нас года лихие,
Ведь наступит срок — они пройдут!
Мы идём наперекор стихии,
Зная, что внизу нас люди ждут.

Когда идут лихие времена,
Политиков бессильны словоблудия,
Приносит жертву за любовь страна,
И нет сильнее этого орудия.

Так хочется любить, когда весна,
Любому сердцу в мире и уютности,
Но в обелисках, на границе сна,
Покрыты пеплом кудри вашей юности.

А по аллее славы дети времени
Идут, неся гвоздики в память дня,
Цветут сады из умершего семени,
И души светятся из Вечного огня.

В.Стр@нник

Лихо Фурсенку сменил
Экс-юрист Ливанов.

Значит, школе выпускать
Вновь одних баранов... :)))

Лихие — девяностые,
Двухтысячные — странные.
В них сквозь проблемы взрослые,
Пришёл и жить их стану я.

Жизнь — карта миром битая,
Не я козырный туз.
Живу, её в ней бытом я,
В нём доли моей груз.

Жизнь странная — то горести,
То сладостный нектар,
То строки светлой повести,
То ночи тёмной дар.

Потерь невосполнимости,
Пятном на солнце дней.
В них нет необходимости,
Но нет без них людей.

Лихие девяностые,
Отдал времён туману я.
Ждут, новой тайной грозные,
Двухтысячные...

Лихой восторг в похвальной оде, по своей и божьей воле,
Стих тонический, трактат – в писаниях слагал мастак.
Философствуя и мысля, в размышленья влилась рифма,
Где дактилический размах имел и силу, и аншлаг.

В ней духовное начало «монументностью» блистало,
Полёт фантазии и слог - стихосложению урок.
Беллетристика дерзала, суть вопроса утверждала,
Теоретик сам предрёк - чему хвала, чему упрёк…

О! Прекрасный сочинитель, для иных, навек – учитель,
Мудро по свету шагаешь, славно бездну...

Лиха беда начало… Резвый Ваня
Надел коньки - и бронза уж в кармане!

Мне подтвердят и Путин, и Медведев:
Россия долго запрягает, быстро едет.

Лихою страстью снизошла,
Или самообман быть может.
Ласкает,нежит,гладит,гложет,
В мое пространство ты вошла.

Красой своей с ума сводящей,
Паришь неслышно в темноте.
В соблазны радуги манящей,
Достоин я одной тебе.

Бегущих мыслей тонкий звон,
Без слов слова, немо общение.
Во власти все твои решения,
И шепот, шелест,неги стон.

И окунаю руки в пряжу,
Приятны локоны волос.
Тебя ласкаю,глажу,глажу,
Задать хочу один вопрос.

Как звать тебя и, умолкаю,
Что имя даст мне в темноте...