Лежит кошка на кровати

Вот так и лежала она перед ним обнаженной
Прекрасная Лада в гармонии света и тьмы,
И косо смотрели усталые старые жены,
На лик совершенный, тревожила снова умы

И страсти бурлили, и были прекрасные вина
В бокалах старинных испиты за прелести плен,
И вечно порочна, казалась богиня невинной,
Художник царил над бессилием тех перемен.

Да кто она, боже, так дивно и странно прекрасна,
И снова тревожа уходит от нас в этот снег,
Вот так и лежала, как вызов уродству, безгласна,
И так...

А крокодилы ходят лежа…
А это кто с противной рожей?
Двух слов в одно связать не может,
И вещи не кладет, а ложит?

В ботинках ходит по квартире,
И нагрубил подруге Ире.
Кто к нам привел такого Хмыря?
Вы проследите, вдруг че стырит!

Давайте хряпнем по стакашке,
Расскажем страшное Наташке,
Пусть побегут по ней мурашки,
От шеи и до самой ляжки…

Мы пили, а потом лежали,
Потом на что-то там нажали,
Так в караоке поорали,
Что все соседи прибежали!

Начался тут междусобойчик...

Я на солнышке лежу,
Почему-то вся дрожу.
Посмотрела взад-вперед,
А по мне змея ползет.

Я на солнышке лежу,
Небо синее смолю.
Алкоголь весь день пропью
И к миленочку пойду.

Стих посвящен моему отцу Чиянову Фёдору Степановичу, который освобождал Белоруссию и дошел до Кёнигсберга (Калининград), где был тяжело контужен и День Победы встретил в госпитале. За боевые заслуги был награжден: Орденом Красной Звезды, орденом Красного знамени,
медалью "За отвагу", "За боевые заслуги","За взятие Кёнигсберга". На войне был полковым разведчиком ( ходил в окопы врага за "языком").

Медаль отца в руке моей лежала,
Тяжелой ношей жгла мою ладонь,
Каким трудом она ему досталась...

Вы на ложе измятом лежали -
Две судьбы, как две книги прочтённых -
Отдалившись... Отбрасывал тени
Позабытый включённый ночник.
Вы когда-то друг друга желали,
Задыхались в желаниях томных
В аромате персидской сирени,
Что в окно незаметно проник.

Сколько же повидали те стены,
Что от глаза дурного скрывали
Танго вашей бессовестной страсти,
Но смиренно молчали. А вы,
Как актеры немой мизансцены
Каждой клеточкой в тело врастали
Вы друг в друга от острого счастья,
Жили в ритме седой...

Бумажный лист опять лежит, не тронут,
В который раз мне не найти слова.
Из сжатых губ, ни ропота, ни стона
И снова разболелась голова.

Провел немало, в поисках ответа
Бессмысленно скончавшихся ночей.
И в царстве тьмы я черпал капли света
У пламени сгорающих свечей.

Я бунтовал, но все-таки сдавался,
Шел напролом и тут же падал ниц.
Согласен был, опять сопротивлялся,
За ночь менял десятки тысяч лиц.

Познал успех, бессилие и муки,
Горел в аду, затем звездою стал.
И лицемерил...

Я лежу на крыше
И смотрю на звезды.
Это бесполезно,
Мне их не сосчитать.
Я лежу и слышу,
Как где-то шепчутся грозы –
Что-то о гороскопах,
Ну, а больше не разобрать.
Я стал немного выше
Не вникая в грезы.
Кто же додумался, так,
Небо разрисовать.

Песня, что сейчас для вас спою,
Посвящает друзьям, родным и близким,
Тем, кого терпел я и терплю,
От любви своей сгорая мазохистской.

Пропою я вам про тех,
Кто для нас и смех, и грех,
Наши вехи в круговерти быстротечной,
Здесь и жёны, и друзья,
Те, о ком писать нельзя,
Почему нельзя - вы поняли, конечно.

Как мечтает муж иной порой
Возвратиться поздно вечером с работы,
На диване встретить выходной,
Пролежать на нём до будущей субботы.

Посмотрите на меня,
Я лежу средь бела...

Вот я лежу спокойно в формалине,
Креветкой скрючен,похудел на вид,
А где-то Путин ездит на "Калине",
Барак Обама Ливию бомбит.

На огурцах бацилла вьет гнездовья,
Напиток врач разводит спиртовой,
А мне не надо крепкого здоровья,
Теперь мне по-фиг кризис мировой.

Пускай народ спешит к капитализму,
Пусть эротично заскрипит кровать,
Мне всё равно,зато не будут клизму
По десять раз меж ягодиц вставлять.

Прошу прощенья,что ругался матом,
И медхалаты сестрам задирал!
От этих слов...

Кто лежит, тому некуда падать,
Только лёжа, вперёд не уйдёшь.
И упав, подниматься вновь надо,
А иначе ничем став, уснёшь.

Шаги первые сделав по жизни,
Первый раз боль падений найдём.
И чем выше у нас неба крыши,
Тем больнее мы с них упадём.

Но лежачие мхом обрастая,
Станут мусором лишь под ногой.
Мокротой съест их плесень седая,
Станет рыхлым их тело — трухой.

Боль падений подарит нокаунд,
И беспамятства краткую смерть.
Проиграет жизнь в первый же раунд,
Тот кто начал себя в...