Лев в пустыне

Ах, лето, лето! Обнаженье зноя,
Тропинкой убегающей к воде.
И хочется так море голубое!
И жгучее раздолье на песке.

И солнца золочённую рубаху,
Бездонной чашей неба синеву.
И с головой, не думая, с размаху
В ласкающую шёлком бирюзу.

И плыть покуда хватит силы,
Растаяв пенно телом и душой....
Наверное, немного я забыла,
Как нежен наступающий прибой,

И лёгкий бриз, раскачивая волны,
Перебирая пряди у виска,
Целует страстно, делая безвольной
Солёных губ покорные уста....

Ах...

Из пустыни Син,
В Рефедим едем,
По скале в Хориве,
Течёт вода,
Горечи (в ней) нет,
Миру-мир,
Едим,
Халву и мёд,
Пьём вино,
Всё одно,
Горечи нет,
Мерру знает поэт,
Но его никто не зна-
ет.

Моя душа ещё не стынет.
Я слышу дальних странствий зов.
И в прозаической пустыне
Ищу оазисы стихов.

Есть в мире много безобразий.
Я – странник старый и седой.
О, как же сладостен оазис
С его живительной водой!
4 июня 2011 г.

Продолжай играть свой джаз,
Солнце скатилось, как с виселицы огненная голова,
Продолжай играть свой джаз.

Продолжай играть свой джаз,
Ночь изранена звездной чахоткой, плачет луна,
Продолжай играть свой джаз.

Продолжай играть свой джаз,
Даже если завтра уже не увидишь, ослепнув от ливня,
Продолжай играть свой джаз.

Продолжай играть свой джаз,
Даже если нордовый ветер в лицо и небо свалилось в бессилии,
Продолжай играть свой джаз.

Продолжай играть свой джаз,
Сердце расколется...

Сумасшедшее
чёрное время.
Пожирает
в бездонное чрево
ненасытно людская управа.
Мы в пустынях -
блуждаем упрямо...

Впадал в экстаз я,
Впадал в восторги.
Пустыни Азии
Мне были дороги.

Ломал я крылья
О сны и стёкла,
Летя насилия
Вокруг да около.

Смотрел я фильмы
Почти без грусти,
И в небе плыли мы,
Как будто гуси те.

Вкруг мира мигом
Летим, проворны,
И землю двигаем,
Как зёрна — вороны.

Бараньи кости,
Да шерсть овечья...
О чём ни спросите,
На всё отвечу я!

В щель в полу укатилось колечко,
И блеснув, с глаз пропало навек.
Шумит город как бурная речка,
Средь людей в нём живёт человек.

Он не носит колец — не привык,
Одет просто и скромно, обычен.
Он не юн, но пока не старик,
Миру этому он безразличен.

Миру он, как песчинка в пустыне:
Незаметен, лишь малая часть.
Когда ветер бархан передвинет,
Под него она может попасть.

А колечко под полом пылится,
Небольшой, золотой ободок.
Человеку сегодня не спится,
Он полночи глядит в потолок...

Что толку от того, что кто-то любит,
а тот другой не любит никого
и приземлённо (есть такие люди)
в пустыне растекается рекой.

Под жарким солнцем на песчаном грунте,
где много пыли и повсюду зной
становится и бархатное утро
стоящей впереди тебя спиной.

Когда же догорим здесь,
Весь свет Вселенной передав.
Когда последний звук свирели
Растает между скал и вдоль равнин.
От сердца слез вдруг зацветут пустыни,
А кровь Души зажжется новым солнцем во Вселенной,
Тогда в пещере памяти, как в мировой глуши,
ты вспомни обо мне.
Не сетуй горько, что реки вспять пошли,
Что не вернуть, не задержать ушедший воздух.
Меня уж больше земною пищею не накормить,
Не исцелить земной любовью.
Луч из-за дальних гор
Спустился лестницей, мы вверх по ней...

Луна поднимается выше,
Льёт свой загадочный свет.
Скрип лишь полозьев слышен,
В снегу оставляющих след.

Нет времени в снежной равнине,
Ночь бесконечно длинна.
И холодом эта пустыня
Морозит душу до дна.

Что думалось ей в те мгновенья?
Молилась она о чём?
Терзали ль её сомненья,
Что бросила отчий дом?

Что спорить сейчас, что неточен
Расчёт декабристов тогда.
Верности подвиг бессрочен,
Звездою пройдёт сквозь века.