Лесной царь

И был он в духе и престол стоял на небе,
На нем Сидящий словно камень восседал,
Престол тот радужным светился обрамленьем,
Вокруг двадцать четыре увидал
Еще таких он, и на них сидели старцы,
В одеждах белых, в позолоченных венцах,
И били молнии и громы, лились гласы
Внушая преклонение и страх.
И семь светильников огнем горели перед
Престолом сим, суть духов Божьих семь,
Стеклянным морем у подножия устелен
Был грозный трон, отбрасывая тень
На четырех животных: льва, теленка,
Орла...

Кто-нибудь добрый, помоги мне!
Все имена – заюзаны дьяволом
Все имена всех религий!
Нет имени, под которым бы он не скрывался!
Каким бы ни называл он себя,
И которым бы ни подписывались влюблённые в него адепты,
Совершающие под этим именем, "этим именем" и "от этого имени"
Истязания, Бого-убийство, кощунства и зло.

Имена все лукавы!
За именем каждым лукавый прочно обосновал свой престол!
А ты – ДОБРЫЙ КТО-НИБУДЬ МНЕ ПОМОГИ!
Имени кого я не знаю!
(И не могу, потому, похулить, вместе...

Вперёд и вперёд наша армия прёт,
Если кто-то умрёт - суждено.
Но, а им не дано, победить, не дано,
Победить, не дано всё равно.
Мы их победим, мы их разгромим,
Мы их опозорим и враз!
Про таких не поют, про таких запоют,
Ведь команда наша спецназ!
Вперёд по следам, преграды нет нам,
Преграды нет нам никакой.
Играем с судьбой, как с нашей шпаной,
Как с нашей шпаной мы с судьбой.
И только с тобой, и только с тобой,
И только с тобой я на всё готов.
И пусть здесь царит, и пусть здесь...

Нестерпимо-гнетущий, немыслимый зной -
Вечный ужас просторов саванны,
Распалился, придя самой ранней весной
В заповедную зону Ботсваны.
Превратились в канавы былые ручьи,
Обмелели, засохли озёра.
Не сулили дождя по утрам и в ночи
Облака перьевые – позёры.

Молодой лев, лишь ночью возглавивший прайд,
На рассвете повёл всех на запад.
Патриарх оставался, он в схватке вчера
Проиграл. Кровь сочилась из лапы.

Под засохшей акацией, часто дыша,
Он лежал и зализывал рану...

Устала я с судьбой бороться,
Теряя близких и родных…
Любовь растоптанная, тихо погибает,
Но, смерть страшнее бед иных…

Мы думаем, что нет сильнее человека,
Он бог и царь, он властелин,
Но скрипнет смерть железною калиткой,
И знаем, нет его слабей…

Откуда это – СПИД, чума, холера,
Съедает Рак нас изнутри,
И человек болея и страдая,
Со смертью лишь покой желает обрести…

Но, что мы можем, будет ль лучше,
Сочувствием поможем мы?
Иль лучше нам взирать бездушно
На все, не думая...

На Красной площади столпились,
Когда туда артист пришел:
Вокруг него послушно вились
И обезьянка, и орел.
Мартышка прыгала, играя,
Артисту на спину, а тот,
Орла к решетке прицепляя,
Смешил собравшийся народ.
Орел же публики смущался,
И, крылья распустив, шипел,
И на собравшихся бросался,
И от собравшихся летел.
Дивились все: какой же прыткий!
Подальше отошли, боясь,
И мало кто сдержал улыбки,
Над бедным пленником смеясь.

Пускай века как год проходят,
Меняя облик и царей,
Все...

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...

Можно свихнуться,думая о вечном,
Быть можно дураком,погрязшим в суете
И с фанатизмом убежденным
В своей особой правоте;
Рабом униженным,покорным,
Царем,а так же палачом;
Нельзя,однако, быть свободным,
Хоть царь,хоть раб,
Но коль рожден был,
Все ж должен будешь умереть.

А судьи кто? Вопрос печален,
Он вечен,он же изначален;
Ты криком свет оповестил,
И вздохом тяжким проводил.

Чего достиг,чего добился,
Куда зарыл ты свой талант?
Кому служил,кому молился,
В какой ты верил...

Снимают прохожие шляпы,
Вот едет огромный картеж.
Довольны, как звери, сотрапы:
Вчера подавили мятеж.

Я ухмыльнулся в бороду
И сжал в руке свой ствол.
Я ненавидел смолоду
Весь этот царский двор,
Весь этот бред и вздор.

И больше соперников нету -
Они не снесли головы,
И царская едет карета
По улицам древней Москвы.

Ну вот и доехал он. С Богом!
Солдаты сначала пошли,
В толпе пробивая дорогу,
Царя находу стерегли.
Царя от меня стерегли.

Я ухмыльнулся в...

Как живописец обнажает тело
Прекрасной девы на глазах у всех,
Так снова осень, к нам врываясь смело,
Всю наготу являет. Только смех
Ее еще звучит в притихшем доме,
и как одежды, листья сбросил клен,
И старый дуб молчит в своей истоме,
и кто-то в эту наготу влюблен.

Художник дивный, что теперь наряды.
Деталь пустая, призрачная блажь.
И мы живем в эпоху листопада,
и наготе ты должное отдашь.
И эту обнаженную сонату
поэт подхватит в полночи опять.
О, осень, осень, дивная...