Лесная соната

В тени берёз кудрявых,
Где песен птичий хор.
Хожу не уставая,
В дворце своём лесном.

В нём нет дверей и окон,
Нет стражи и прислуг,
И вход для всех свободен,
Лишь будь ты в нём как друг.

Откроет все богадства,
Он для тебя свои,
И воздухом напоет, лесным,
И даст еды.

Забудешь все проблемы,
От жизни городской.
На миг уединишься,
И отдохнёшь душой,

Как жаль, меня назвали не Вольфганг,
Не мне досталось имя Амадео,
И музыки пленящей бумеранг
Пустить для Вас, сеньора, не сумею.


Простите, что я был бездарно прост,
Так поздно распознав Святую Деву,
И вёл себя как подгулявший гость,
А не волшебник звуков Амадео,


Что я для Вас сонат не написал,
Пытаясь чувства выразить стихами,
И, кажется, создав Вам пьедестал,
Не самый благородный выбрал камень.


Надеюсь всё же высечь в нём огонь,
А композитор дарует сюиту.
Вдруг губ...

И в белом просторе, заполненном призрачным снегом,
Иллюзия сказки и вечная скомканность сна,
И рыжие кони врезаются в небо с разбега.
И суть вдохновенья в такие минуты ясна.

Мне хочется в небе средь этих снегов затеряться,
В мажоре Шопена искать свою вечную суть.
Там пусто и снежно, там белые кони резвятся,
И грустный мой ангел твердит обреченно: «Забудь»

И вдруг эта вьюга, швыряет она Вдохновенье,
Обрывки сонетов, сонаты и радость и грусть.
И в белом просторе я снежные вижу...

Метался огонь по страницам не созданных книг,
Герои просили опять воплощенья и света,
И только какой-то усталый, но дерзкий старик
Со мной говорил о тебе и судьбе до рассвета.

Что жизнь это сон, и не надо ее принимать
Всерьез, и не стоит она наших грез и фантазий,
И там за стеной продолжала соната звучать.
И вызов судьбе и себе в каждом жесте и фразе.

Металась душа по страницам сказаний и снов,
Одни вырывая, другие покорно листая,
И где-то в тиши, очертания тех островов,
Тех...

Твои глаза освещают палату.
Сонная медсестра не следит за клиентами,
(Нет, простите, пациентами),
Слушает Сонату Баха, первую,
Качает головой,
Провожает молодость.

Твои глаза поют оду маю.
Ты помнишь тот май, темно-розовый?
(Нет, прости, багряно-розовый).
Он застыл пулей в области сердца.
Качаешь головой,
Хоронишь столетия.

Твои глаза не закрываются.
Они такие, как всегда, холодно-красные.
(А, может быть, пепельно-серые),
С частичкой маленьких, бездонных дыр,
Как в космосе...

А в городе светло от снегопада,
На Любинском безумствуют поэты,
И Дед Мороз в сугробы снова падал,
Умаялся, и поднимали деда
Какие-то веселые бродяги,
Художники так радостно шутили,
И лишь она на эту снежность глядя,
Раздетая о чем еще грустила.

К Любаше сел какой-то иностранец,
И думает, -проявится на фото,
Но снегопад и дивный этот танец,
И мне запечатлеть теперь охота.
Все кружится, мираж и иномарка,
Картины той штрихи, откуда это,
Снегурочка, ей холодно и жарко,
Она едва...

А знаешь, мне снились тигрята, в ту ночь до рассвета,
Я с ними играла в метели, хмелея от ветра.
И белые кошки внезапно терялись в сугробах,
И вновь появились. А ты укротить их попробуй.

Они возникали, чтоб снова дарить вдохновенье,
Катались по снегу, рычали, такие мгновенья
Меж сном и реальностью, где –то звучала соната,
И музыки бред чаровал , но очнуться мне надо.

Глаза закрывала и снова там были тигрята,
Душа уносилась от мира и света куда-то.
И белые звери такую отраду дарили...

Холодеют надежды в тиши
Одинокого вечера грёз.
На стекле, по углам, витражи
Наваял неуёмный мороз.

Напишу по краям теплотой
Анаграмму из мыслей пустых,
Посмеюсь над своей маетой
И, вздохнув, я вложу лучше в стих

Не угасшую нежность тоски,
Не забытые ноты сонат,
Ожерельем от роз лепестки
И разрезанный красный гранат*.

«Как хороши, как свежи были розы».
Им ветер приносил заморские сонаты,
Их целовали часто яркие закаты.
Ласкало солнце, радовались росы.

Не возникали в жизни их вопросы
И не терзало их отчаянье утраты,
Они не знали, чем рождения чреваты,
Их обходили жизненные грозы.

Их лепестки нежней перстов младенца,
Их аромат из сфер божественного рая,
Их воспевали в партиях каденций.

Они изящества полны и в увяданьи,
Не преклонив пред неизбежностью коленцев.
Как хороши они и в умираньи.

В тишине небесной рубахи
Я услышал тебя,
Услышал, как
Прелюдию Дебюсси,
Каприз Паганини,
Этюд Листа,
Сюиту Баха,
Сонату Бетховена,
Вальс Шопена.
Любя,
Неси
По венам,
Уставшим от ледяной крови,
Невинную,
Чистую
Музыку
Своей нежности.