Лесная нимфа

1
А в городе остановившись,
и у купца заночевав,
Дубровский - утром появившись,
в Суде Уездном ( Зная - прав! ),
не ощутил, к себе, внимания
( А может, здесь, до рангов - мания? ),
где Троекуров - то - другое...-
едва вошёл... и : «Что такое?» -
за уши вставили аж, перья,
все писарЯ ( Ну, как вигвам! ),
коль счастье, люди, сходит в вам,
где, каждый, с креслом, ведь мистерия...
явилась, словно духом злым,
сам Троекуров - с Иском к ним!
2
Кирила сел… Открылись двери...

Убаюкает рокот прибоя,
Дует ветер в лесной тиши,
Волны блещут в морских покоях,
Будто шепчут: постой, не спеши.

Не спеши, насладися закатом,
Яркость красок оцени, красоту,
Силу моря, грома раскаты,
Вспомни давности долгой мечту.

А потом, отшвартуя корабль,
И подняв на нём паруса,
Он, как большой дирижабль,
Прямо к звёздам взлетит в небеса.

Дайте мне хорошего критика, и я переверну Пушкина –
говаривал внутренний голос;
но хоть бы один волос
упал с головы Пушкина.
Дайте мне трубку мира, и я зарою топор войны –
говаривал старый курильщик;
но дети играли в войну, как обычно,
а он курил на завалинке Kent.
Дайте мне шанс, тысячу шансов,
знаки, приметы, реванши,
миллиардный карт-бланш –
возьми – отвечала смерть –
но с возвратом.


набросок #2

Промышленный дизайн,
шелушащийся кожей лесных пожаров,
нефтяное пятно...

Мы теперь вспоминаем всё чаще
Все места у родных Батурят.
И любимую классную нашу
И знакомые лица ребят.
Собрались мы в Неволино вместе,
Чтоб Степановну вновь повидать,
Чтобы спеть ей любимые песни,
С Днём Рожденья её поздравлять.

Припев.
Ах, Августа Степановна,
Добрая Вы самая.
Лучше Вас на свете не сыскать.
И мы Вас обожаем,
И в гости приезжаем,
Чтоб снова с Днём Рожденья поздравлять.

В Батурятах мы весело жили.
Развлекали народ трудовой.
Мы с концертами всюду ходили...

Носиком «курносым» ловит аромат,
И легко находит свой куриный «клад».
Глазки из гагата, алый язычок -
Лепесток игривый, это… (кто это?)
МОЙ ЩЕНОК!

Мой щенок картинка, мячик заводной,
Колобком наивным катится за мной.
Глазки как гранаты, носик пятачком,
Рад он познакомится с каждым язычком.

Мой щенок картинка, лучик золотой,
Быстроногой ланью мчусь я за тобой.
Львиная собачка, сын восточных грёз,
Вырастет отважным «легендарный» пёс!

Из книги «Японский хин» Памелы Кросс...

На рассвете землисто-ягодном,
В затуманенном пекле холода,
Солнце выкатило глазные яблоки
На лесные горбатые копья.

Как белье, простирало ветром,
Облака, до пружины судорг,
Холодеющим потом рассвета
Набухали холмов бледных груди.

И лебяжьей росой душило,
Свежесть света брела бродягой,
На стекле речных глаз застыла
Погребенная ливнем коряга.

На рассвете, увядшем в дыме
Одиноких полей и пашен,
Как кровавой слезой рябины,
Расписалась душа за пропащих.

Свет гуляет, лес недвижен,
Давит на Уши покой.
Тонкий ветер только слышен,
Тихо шепчет ветер: Стой!
Возвращайся друг домой...

Припев:
Ты в плену лесной царевны,
Словно струны твои нервы.
Ее взгляд уныл, но смел,
О таком мечтать не смел.
Не смотри в ее глаза,
В них огнем горит гроза,
Рукава покрыты шелком.
Ее нежность - нежность волка.

Слышно вдруг, ковер вздымая,
Напевая ветру в тон,
Словно осень золотая,
Как зимы печальный звон,
Так красива, будто сон.

По листве идет...

Как могли мы прежде жить в покое
И не ждать ни радостей, ни бед,
Не мечтать об огнезарном бое,
О рокочущей трубе побед.

Как могли мы... но ещё не поздно,
Солнце духа наклонилось к нам,
Солнце духа благостно и грозно
Разлилось по нашим небесам.

Расцветает дух, как роза мая,
Как огонь, он разрывает тьму,
Тело, ничего не понимая,
Слепо повинуется ему.
В дикой прелести степных раздолий,
В тихом таинстве лесной глуши
Ничего нет трудного для воли
И мучительного для души.

Чувствую...

О ты, чарующая людей,
Ты, о земля, сияющая в блеске солнца лучей,
великая Мать матерей,
Долы, омытые Индом шумящим, ветром —
лесные, дрожащие чащи,
С Гималайскою в небо летящей снежной короной своей;
В небе твоём солнце взошло впервые, впервые леса
услышали веды святые,
Впервые звучали легенды, песни живые, в домах твоих
и в лесах, в просторах полей;
Ты — вечно богатство цветущее наше, народам
дающая полную чашу,
Ты — Джамна и Ганга, нет краше, привольней, ты —
жизни...

Сплю у мира на ладони
Исполинской и родной,
Обнимают перезвоны,
Родничок поёт лесной.

Исцелением струится
Чистота, игрой без слов,
Изумрудами искрится
Жизнь дающая - любовь.

27 июля 2008 г.