Лес

Омела вниз смотрела,
Смотрела и немела.
Там люди лес валили.
Омела шелестела:
- Беда, беда, беда.
С деревьев сок сочился
Прозрачней, чем вода.
И дух лесной молился,
Неужто навсегда?
Беда, беда, беда.

Не тупы лесорубы,
И люди не все грубы,
В них светится душа.
В них онемели струны,
Обманутые люди
Покорнее вола.

Омела вниз смотрела
И тихо шелестела:
- Смотрите вверх, сюда.

И если час расплаты
Нечаянно придет,
Не больничные палаты,
Не уколы и оплаты -
От опухолей, люди...

....а может, не было тебя,
ты просто снился прошлой ночью
обычной тёточке за тридцать -
за тридцать семь …Быть продавщицей
в отделе нижнего белья, конечно, не её мечта.

Осанка, треугольник скул,
в глазах был блеск, но упорхнул,
пучок французский из волос
прямой интеллигентный нос,

костлявость плеч, но крепость ног,
на щиколотке ремешок
чуть давит. Ровно с десяти
клиенткам продаёт трусы

и лифчики. Издалека
объём, обхват, размер соска
и форму точную груди она узнает...

Я люблю тебя - город мой северный,
Я люблю тебя, шахты , снега,
Если был бы в тебе неуверенный,
То ни жил бы я здесь никогда.

Вот и ночь опустилась полярная,
Ведь зима счас стоит во дворе,
Здравствуй , ты – Воркута заполярная,
Здравствуй город зимой в декабре !


Счастливый Новый год !

Парки спят вечернею порою
И кусты заснеженные спят,
Ель в окне покрылась сединою
И стоит уж много лет подряд.

Новый год встречать у ёлки надо,
Дед мороза славить и гадать,
Принесёт он всем...

Шумящий июнем лес,
как горящий внутри алкоголь.
Слёзы, как кисти ольхи –
это воспоминания.
Воздух просит дождя,
но небо, капризно,
разбрызгало сок лазури
под облачным воском.

Широко необъятное поле,
А за ним чуть синеющий лес!
Я опять на просторе, на воле
И любуюсь красою небес.

В этом царстве зелёном природы
Не увидишь рыданий и слёз;
Только в редкие дни непогоды
Ветер стонет меж сучьев берёз.

Не найдёшь здесь душой пресыщённой
Пьяных оргий, продажной любви,
Не увидишь толпы развращённой
С затаённым проклятьем в груди.

Здесь иной мир - покоя, отрады.
Нет суетных волнений души;
Жизнь тиха здесь, как пламя лампады,
Не колеблемой...

Звезды - колки и игривы,
Лунный глаз - туманно слеп.
Неба облачные нивы
Режет полумесяц - серп.

Лес то ухает, то шепчет,
То завоет он в тоске,
Колокольчик пролепечет
И замолкнет вдалеке.

И опять все в траур рядит
Тьмы таинственная пыль,
Только ветер сонно гладит
Серебрящийся ковыль.

Горы, долы, лес дремучий...
На пеньке сидит коза.
Сверху тучи, рядом сучья--
Осужденьем голоса.

Говорили ей--Из лужи,
Из чужих следов не пей!
Вот и вышло, что из дышла
Ты коза , не воробей.

А коль жажда обуяла,
Ты испей, но знай всегда,
Что Ты этому начало,
Этой лужи и следа...

Вот летала бы вороной,
Не козлила по тропе...
Но коза всем отвечала.
Развалившись на пеньке--

Может я себе наградой
Эту тропку избрала?
Быть вороной я устала,
Нынче буду я коза!

Завтра--как...

В новом платье из январской стужи,
Словно гжели расписная статуэтка,
Средь деревьев полусонных кружит,
Оставляя на стволах виньетки.
Лес издалека сливово-черный,
Как гравюр сюжет средневековый,
каждый штрих - старательный и тонкий,
ароматом властвует еловым.
Ах,зима,ты,право,так сурова!
Снежная, и не волнуешь душу.
От метели неспешаще-строгой
словно реки,замирают чувства...
В одиночестве бескрайние равнины -
полусна дрожащего изгои.
Я ж в глазах зимы-аквамаринах
вдруг тепло увижу...

В окне – раздетый лес, лишённый языка листвы.
В руке – озноб – подачка декабря.
В дымке небес сквозит хамелеоном
застуженное палевое солнце –
звёзд с неба не хватать. И рвутся швы
тепла на гребне крон и кровель, хандря
от обескровленных ландшафтов.
Невнятным ореолом
лицо во льдах плывёт, а в унисон –
стен гробовые доски, излучины колен,
разбитые о пустоту всех линий,
грязь фосфорического моря, мельхиор
обочин, заболоченных
разряженным пространством,
лишённым плоти ядовитых трав...

Сорок восьмая ко мне пришла осень,
Буйными красками радует лес.
И кажется важным - кто там меня спросит,
Господь ли приветит, иль выберет бес.
Я муторно жил и гордится не вправе,
Не рыба не мясо - я тлел, не горел.
Я молча смотрел, когда властные твари,
Терзая страну - наш решали удел.
Мне бы в голос кричать,
Мне бы демонов метить,
Кто такие они, должен каждый был знать.
Перед нашим судом ведь они не ответят,
Перед богом и совестью – мне отвечать