Ленинградская история

История эта - словно легенда
Два сердца любили друг друга безмерно.
Вдвоем просыпались и засыпали
Они не прерывно друг другом дышали.

Но их унесло в далекие горы
Где дом приютил их.. и злые морозы
Там они жили, любили, молились..
И резко судьба их остановилась..

Их души застряли меж небом, землею
Но жили они в том же доме с горою.
Все так же любили, молились и жили
Прожить так всю вечность им на сулили.

И только проклятие их разделяло
Он был видим днем, а она исчезала.
И так...

История должна учить? -
В мире считается Наукой?
А, если, вовсе, – не наука,
Кто сможет шлюху уличить,
Или, по-русски, - замочить,
На Русь завезенную суку?

А, если, - Лже? - Кто шлюхе руку
Лже-историческую, суки,
Сможет по-русски отрубить,
Взятой АН, блин, на поруки:
Топор, голгофа, мирно слить
До капли кровь, после прорухи…
В центре Москвы, и, не под мухой,
Закамуфлированная прыть,
Возле Кремля, в лице порнухи…

И, не из-за какой-то Мести,
За Настоящее, в подтексте...

Историю он знает по бумажке,
Которую советники дадут.
Что было - ему и не важно,
В уме только пряник и кнут.

Для него все в мире просто.
Какой тогда с ним разговор?
Он "вспомнил" референдум в Косово,
Не видя нашего в упор!

Ему что Геббельсу под пиво
Напоминать о зверствах в лагерях,
Курить с нацистом трубку мира
И о еврейских сказывать правах.

Н.В.Невесенко

Историей становится страна.
Пытаются порвать ее на части.
Дома, деревни, села, города -
Всех поднимает тот, кто рвется к власти.

Как в песне о нейтральной полосе -
Нейтральная страна стоит и плачет.
Вся скорбь ее на утренней росе,
Она от горя слез уже не прячет.

Всего столетие пройдёт,
Откроется архив
И сможет каждый идиот,
Плод знания вкусив,

Все документы изучить,
Все факты от и до
И, рассмотрев событий нить,
Тщеславием ведом,

Напишет будущий дурак
О прошлом толстый том.
Развеет книга древний мрак,
Но, всё равно, нигде никак,
Не будет правды в нём.

И после смерти нет покоя
Машине старой боевой.
Вот-вот отроют и помоют,
Не сделав целой и живой.

Поставят труп её в музее.
И будут весело глазеть
И ухмыляться ротозеи,
Не понимая слова "честь".

Не уважая подвиг ратный,
Засунут в раны кулаки,
Глумясь над мёртвой и нескладной,
Погибшей дважды: от руки

Лихого вражеского аса,
Который тоже был подбит,
И от вандала ручек грязных…
Шалит моральный инвалид.

Грозный Иван народу грозил,
Пётр Великий угрозы свершил,
Сталин стальной народ сократил,
Новый правитель восстановил.

Лысый, чубатый и наоборот,
К власти приходит сквозь переворот,
Власть же досталась, кто правый и смел,
Правда заботой уж плешь и проел.

Дальше и глубже ленинской мысли,
О жизни и смерти при коммунизме,
Нету границ, и денег не стало,
Каждый рабочий смотрит устало,

Как по потребности все их потребы,
Удовлетворены зрелищем, хлебом.
Труд в удовольствие и без зарплаты,
Все оцифровано, думать не надо.

Чипы и номер у каждого свой,
Всем управляет Рунет скоростной,
Разум искусственный зорко следит,
Где, кто, что делает и как сидит.

*

История застыла в камне,

Хранима памятью веков:

Собора чудо Монферрана –

Восторг и гордость, сила, зов.

.

Предназначенье доли царской –

Тысячелетий глубина;

Взросли истоки почитанья:

Константинополь… Божий град…

.

Гонитель-царь пошёл войною

На варваров смирять врага,

Но грех пред Богом и народом

Глаза от света застилал.

.

И преподобный Исаакий

Губителю слова вручил:

Погибнет император в брани.

И тот в сражении почил.

.

Монах...

Уничтожили глупо деревню.
Ради города выжали сок.
Вышли из лесу в поле деревья,
Спрятав серые плеши дорог.

Не бредёт главной улицей стадо,
Над печною трубой нет дымка.
И давно уж забытого сада
Не касалась хозяев рука.