Leib-мотив

Быв фарисеем приглашённый,
Возлёг Он в доме у него,
И, плач услышав приглушённый;
Узрел виновницу того.

Ему слезами обливала
Младая женщина ступни
И волосами отирала;
Когда же высохли они,

Тогда она сосуд достала,
С которым шла Его встречать,
И драгоценным миром стала
Иисусу ноги умащать.

Тут фарисея мысль тревожит:
"Какой, скажите, Он пророк,
Когда Он грешницу не может
Прогнать, сидящую у ног?"

Иисус решил здесь притчу вставить:
"С вас не взыщу я впредь долгов...

Собянин наступает на науку,
Налоговые льготы отменив.
Я к мрачному прислушиваюсь звуку.
Мне похоронный слышится мотив.

Для похоронных служб отменят также льготы.
Вновь слышу голос скорбных похорон.
Мне страшно от собянинской заботы.
А что ж ещё-то похоронит он?

В Новой Зеландии
Персики в ряд,
Нежность рапсодии,
Праздничный взгляд!

Улица розовой
Сказкой в парад,
Окленду сладостный
Шлёт аромат!

Над Барселоной
Парящий Христос
В небе безмолвно,
Творящий возрос.

В Томске есть сказка –
Хомича дом.
В кружеве ласка...
Зодчим поклон!

Есть дом жар-птицы,
Весь кружевной.
Лет вереницы…
Сто за спиной.

Создатель парящий,
Зодчий – Творец
Над миром летящим –
Нежный венец!

Милые люди,
Мир наш красив,
Дружбу полюбим...

Закрываю глаза…и облик твой
Так и стоит передо мной,
Твои глаза, улыбка, смех
Меня пленили среди всех.

Твои прикосновения к телу
Бросают в дрожь…а что поделать,
А запах кожи, он меня
Пленяет до беспамятства.

Когда мы видимся порой
Мне так спокойно быть с тобой,
А стоит нам побыть в разлуке
И сердце бьется в адской муке.

Но стоит позвонить тебе-
Я исцеляюсь, как во сне,
Ведь без тебя мне свет не мил…
Я никого так не любил…

Не верится, стихов я не писал года,
Но видно...

не знаю…
пока не знаю,
какой предвидится конец,
сжимаюсь…
кулак сжимаю,
идёт тисненье всех колец.

пытаюсь…
сейчас пытаюсь
сей каст разжать да им владеть,
срываюсь…
немой мотаюсь,
таким включаюсь в интерсеть.

там вижу…
премного слышу,
глобально-тронный образец
он ближе…
почти в Париже,
эфир вживляет в стук сердец.

пусть будет…
конечно ж, будет
экран могущества белеть…
возбудит…
меня полюбит
пока живой вечерний Свет!

Кричи,там правды быть не может,
Их правда- плесневый кусок.
Пустынный зной уже их не тревожит,
До горизонта ветер и песок.

Мотает пленки память рваный мозг и,
Света всплеск бичует впечатления.
В глазах их ,мир наш из полос,
Но, грани нет у жизни и забвения.

И знают,- надоели всем,
Своим ортодоксальным видом.
С сочувствием хватают у других проблем,
Решают ребус жизненных делем,
В немых песках истошным криком...

P.S. Отрезан разум звукопоглощающим окном,
Как в страшном фильме...

Скончался состоятельный еврей.
Наследники придти не преминули -
Кому что причитается скорей
Не терпится узнать. Среди всех дочерей
Зять старика, его добивший Шмулик.

Хоть прощелыга Шмулик, хам и мот,
Не мог он не явиться для прощанья
С усопшим... Открывается комод,
Священный свиток извлекается и вот
Торжественно читают завещанье:

"Сто тысяч Сарре, дом, колье на грудь,
Абраму яхту, Риве все участки.
А зятю, что сказал мне - не забудь
Ты в завещанье и меня упомянуть,
Упоминаю...

Я ухожу в заснеженную даль.
Неважно, кто там был, а кто там не был,
и чью укрыл снег радость и печаль,
чтоб обновить и сделать белым-белым

неясный цвет обычных перспектив
и Новый Год представить незнакомым.
Что ж, улыбнусь… Под старенький мотив
я ухожу туда, где невесомым

как будто будет мой привычный груз
и не добавят мне там плюсом новый.
Но нервно-пряный будущего вкус
влечёт… Чихну на климат я суровый.

Мой взнос Мечте давно себе забрал
какой-то Дед Мороз иль представитель...

По "ящику" крутили
"Побег" - наш сериал,
Кого-то там "мочили" -
Я тут же задремал.

Мне снилось - на Матросской
Настала тишина,
А за стеной Кремлёвской -
Центральная тюрьма.

Сидит не уголовный
Там вовсе элемент -
Мотает срок "условный"
Российский Президент.

"Малявы" шлёт на волю -
Народ, мол - выручай !
Но скорбна Ваша доля -
На "стрёме вертухай".

Без лишних сантиментов
Скажу, не западло -
Свободу Президенту!
Но только без УДО !

Сначала был сон

Скифы врываются в мир моих снов запоздало.
Под предводителем дикая лошадь заржала,
И уносились куда-то в пучину сомнений,
И не искали любви, тишины, вдохновенья.
Странная встреча, почти на границе разлуки,
Скифы летели, мелькали их руки и луки.
Стройные девы в плену и любви, и печали,
Наши сомненья и наши тревоги встречали.

Что это? Сон. Не пора ли уже просыпаться?
В голосе звон, в этом ливне чего нам бояться?
Смотрит мой брат, и проносятся в полночи мимо
Снова...