Легенда

Ну вот и всё. Пусть будет так, ведь звёзды тоже умирают.
Земная жизнь занудством ночи берёт правления бразды.
С беспечной страстью мотылька мы слишком долго шли по краю
Непрочной маленькой вселенной, как две горящие звезды.

Ну вот и всё, потушен свет. В глазах уставших нет укора.
Лишь треск зажжённой сигареты о чём-то спорит в тишине.
Замёрзли скверы и мосты, и этот парк, и этот город,
И недостроенные башни, и старый кактус на окне.

Ну вот и всё, сбежал закат, на мостовой цвета...

Солью моря растворяется
плоскость мыслей.
Числа
скачут на ипподроме модификаций
проистекающего.
Не надо бояться
расплавиться под лучами,
упавшими в линзу души.
Причалив
к самому себе.


Полемика

Чувствую ли я?
Или чувствует мною кто-то,
незнакомый сознанию дня.
Живу ли я?
Или в болоте
прозябаю, любя не то и не так.
Моя семья –
небо
да лоскут земли в поле зренья,
братья сомненья
да сестры ответчицы молчаливые
мнением праведным.


Поглощение

Отражение в зеркале...

В глазах волка
черпая нежный огонь
хищного пламени,
Приручив эту рыжую бестию
лаской кнута
сердечной грозы,
Я пою без умолку
в распятую жизнь,
как в открытую рану,
И на воду пресную
солью крошу
чистой слезы
рассветных приправ.

Мне из веры
нервы
вязать
обучаться у храмов звенящих,
Мне из тени
пленной
лепить
святых ветров отметки.
Помолись за меня,
моя люба,
пока я живу настоящим,
Проводи мое эхо
к лазурной любви этих ветров.

И с звездою твоей,
обручаясь незримой...

Облака наливаются
клюквенно-золотым соком
вечернего пламени.

Вдохновенна печаль солнца.

Непреклонна богиня ночи
в придыхании леса.

Легенды забытого богом
края
оживают
в речных червоточинах.

Порезами
скользит первых звезд
пробужденье.

Колоннады теней
затмевают пороком глаза.

Нас уже ждут образа
расстеленных рощ.

Ночь,
как хозяйка
запретной любви
жаждет вести прием.

Мы проводили
горячие ветры степей,
пойдем.

Уж не долго мне ждать конца,*
Опустилось Лонгина копье,**
И с того зловещего дня
Повторяю я имя Твое.

Изможденное тело теперь
Прикрывает волна волос,
Максимин, прощена я, поверь,
Эту весть мне ангел принес.

А толпа пусть себе говорит,
Что духовна я или грешна,
Что огонь Люцифера горит,
Пламенеет в душе у меня.

И предатель взывает ко всем,
Позабыв третий крик петуха,
Очень скоро увижу Эдем,
Где дотронусь я до Тебя.

*Согласно западным легендам последние годы жизни Мария...

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...

Здесь не видно волну, изгонявшую ржавчину дюн,
только травы, которым не сыщется место в букете,
на свидание к небу взлетает волнительно юн
яркий месяц, согласно канонам в извечном сюжете.

Нет ведра, чтоб повесить украдкой на тоненький рог,
за порогом во мраке двора стынет робкое лето,
стол дубовый скрипит с заготовками, яствами, впрок
к зимним праздникам, голосом сочных фруктовых куплетов.

Уподобившись деве из древних заморских легенд,
ты по зыбкой дорожке стремишься...

Ты помнишь, как возле экранов
Сидят и «товарищ», и «сэр» -
Меж «листьев кленовых» Харламов
Мчит с надписью СССР.

В «ледовом побоище» драться
Вновь выпало и повезло –
Я помню, как цифра семнадцать
Зажглась на канадском табло.

А мы все кричим, что есть духа
И окна горят до утра.
Такая была заваруха –
Сражение, а не игра!

В том матче, бесстрашно и смело,
Рубиться ему довелось:
И слышать: - Молодчик, Валера!
И видеть канадскую злость.

Ты помнишь – он мчит через «ленту»
По...

Ты – столица российских ракетчиков,
Испытательный полигон
Грозных хищников, звёздных разведчиков,
Баллистических мегатонн.
Ты почти уже стал историческим
И в учебники будешь внесён.
Ты Ракетным Войскам Стратегическим
И отец, и кузнец, полигон.
Дикий рёв. Пламя, в соплах бушующее.
Уходящая в небо звезда…
Становилась здесь явью стартующей
Королёва Сергея мечта.
В зной и стужу, в тумане ли тающем,
Рядом с домом моим, тих и строг,
Словно в завтрашний день наступающий,
На восток он...

Начало долгого пути.

Вниз по Драконовым горам,
навстречу трехкилометровым водопадам,
считывая со скал
рисунки художников палеолита.

Прохлада виноградников спасет
от кочевой пыли солнца.

Гостеприимная бедность встречает
ночлегом.
Скорость гепарда, мощь буйвола, сила льва
оседают
в легендах и песнях
у вечерних костров.

Борьба за выживание в кратере ночи.
Превращения шаманов.
Кости древности в оскале
молчащих пещер.

Пылающий рассвет на берегу океана
обжигает
золотом...