Лечу и слышу

Вижу радугу после грозы,
две дорожки хрустальной слезы,
и мерцание лунное в них,
и слияние теней двоих,
вижу звёздный волшебный наряд,
слышу песнь соловья, слышу сад,
тихий шёпот у тихой воды,
и на волнах багрянца следы,
что рассыпал ушедший закат,
как на зеркале искры горят.
слышу, вижу и чувствую всё,
я люблю тебя, что же ещё.

Я нимогу поверить в то , что ты делаешь со мной;
Возможно это сон, но наши эмоции льются рекой;
Задыхаясь от счастья я помогу тебе рукой;
Дотянуться до луны и обжечься звездой;
Перед тем, как ты обнимешь мысли мои;
пройди за мной и услышишь тайну за стеной...
припев:
Как я хочу жить,
Молча любить,
Как я хочу дышать,
Сидя летать,
Слышать звуки,
Кипящей крови.
2 куплет:
Я нимогу поверить в то, что делают со мной люди;
Бросают, как игрушку и снова берут в руки;
Их...

Что со мной? Наверное, графомания.
Стихов никогда не писала. Псевдопоэтов звала дилетантами.
А теперь вот сама такой стала.
Строчки – неровные, корявые – хлынули, как вода из неисправного крана.
Что ж, поделом мне. Не век ходить павой с задранным носом.
В сердце вспыхнуло чувство новое – горячее, неотесанное.
Бунтует. По ночам слышу, слышу наглое ржание.
Это оно – насмехается, окаянное.
Что за чувство? Похоже на любовь, данную в наказание.
«Любовь? Ха-ха! И это любовь? Да просто...

Как странно было встретить,
Любовь свою, что не ждала,
Не думала я, и не гадала,
Что полюблю я вдруг тебя.

В моей ты жизни появился,
Как ураган, как смерч, тайфун,
Перевернул все в одночасье,
Разрушил все и улизнул.

Я не виню тебя за это,
Ведь виновата все же я,
Не надо было торопиться,
А надо было ждать тебя.

Ведь я нарушила то слово,
Однажды данное тебе,
Что я всю жизнь ждать готова,
Когда придешь ты, наконец, ко мне.

Я не считаю нашу встречу роком,
И не виню судьбу...

Ты пишешь мне письма-стихи, оставляя Нас - буквам на чьем-то экране, чужим междустрочьям и ритмам.
Ты пишешь и плачешь, и чувствуешь - слово «разлука» на кончиках пальцев остыло, приелась коррида со временем, с небом, с молчанием, с северным ветром…
Оставь меня здесь - вне себя, вне дорог, вне стихии.
Оставь свои мысли в себе - не «когда-то», не «где-то» - и освободись.
Эти письма читают другие -
Твои и мои незнакомые - разные люди…
Ведь нас разберут на созвучья, по крохам растащат...

Я люблю это имя,
Натали, Натали...
Мне в нем слышится будто
Обещанье любви,
Мне в нем слышутся звуки
Ненакомой земли,
Я люблю это имя,
Натали,Натали...


Мне в нем слышится пенье
Незнакомых мне птиц,
И во мне не однажды
Пробуждался вдруг принц,
Если рядом со мною,
В доме или вдали
Оказалась случайно
Натали,Натали...

Мне в нем слышится Пушкин,
Что читает стихи
Натали своей славной
Где-то возле реки,
Или как он танцует
На балу с Натали
И мелодии танцев
Все печали смели...

Родина!
Тихий сад, где у тына алеет смородина,
Родина!
Островок за излучиной быстрой реки,
Родина!
Возле дедовской кузни сухая колодина,
Родина,
По апрелю лазоревые ручейки.

Родина!
Дар судьбы, что дороже и злата и ордена,
Родина!
Две души, две надежды, сращенные встык,
Родина!
Пусть тебя не коснется любая невзгодина.
Родина!
Пусть звучит горделиво священный язвк.

Родина!
Ты опорой судьбы и души на добро дана.
Родина!
Кто остался без Родины – жалок, убог...
Родина!
Я в...

Двоюродные братья за столом,
Один из них приехал из Израиля,
Общались, вспоминая о былом,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Я - русофил, с заметной сединой,
Терзался мыслью, предвкушая главное -
Ответ(!), который даст(?) полуродной,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Полу еврей - мой брат, – полу еврей!
Пять лет уже, как подданный Израиля,
По Батюшке - ментальный прохиндей,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Мамам – Фетисовы, - из мест
Смоленских, до...

Действующие лица:
Партизаны.
Фашисты.
Полицаи.
Разведчик.
Предатель.
Дух хозяина болота.

Действие первое.
Картина первая.

(Поздняя осень. Партизанский лагерь)

Иван:
Шумит суровый брянский лес.
Вот и обрезан мой обрез,
Патрон последний вставлен в дуло.

Радист:
Кажись, фашисты взяли Тулу
И (точка, два тире) Житомир.

Фельдшер:
Начштаба в страшных муках помер,
И остальные тоже мрут.

Политрук (пленному немцу):
Дас ист фашистишен капут
Унд коммунистишен гешлоссен,
Их...

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...