Лебедь

Голый октябрь замёрз у пруда.
Злая тоска, да дурная беда
Глухо завоют полуночным зверем
Из темноты:"Умерла-а...". Ты не верь им.
Смерть не взяла меня, видишь, с собой:
Это же я среди туч пролетаю,
Крылья себе из тумана сплетаю,
И увожу лебединую стаю
К югу, где жарко вскипает прибой.

Лишь по весне мы вернёмся к воде
В старом, заброшенном, зябком пруде
С ряской, остывшей зелёными щами,
К дому с густыми кудрями-плющами,
Крыльями станем по воздуху бить.

Ставни глухие к окну...

Чем дальше от центра,тем жизнь тяжелей
И путинский ветер, бьет все больней
Он делает вид,что в стране все нормально
Он главный герой,он меняет реальность

Сибирь в нищете,а он не замечает
А чурки с китайцами Русь заселяют

На Руси год Орла
А у них год свиньи
Боже дай нам все вспомнить
Память предков верни

И навязаны ценности запада
Где нет месту семьи
Вот такие бредовые нынче дела
Не хозяева мы своей русской земли

А верхушка дерет с народа оброк
Уже хватит ребята молчать и...

Опять ветра, ветра задули,
Опять, прохладу принесли.
То волка вой, то посвист пули,
Опять, в холодном дне Земли.

Зачем тепло недолговечно,
И там где свет, тень тьмы пятном?
Зачем мала жизнь и конечна,
И в очень малом, и в большом?

Ныряло облако как белый,
Как лебедь белый, в синь воды.
Коль суждено, то что б не сделал,
Не обойти в пути беды.

Рвёт ветер дверь и за спиною,
Как выстрел, эхо от хлопка.
Озноб в грудь холода иглою,
И стуком в жилке у виска.

Опять ветра, ветра...

Твой номер двести тридцать пять,
Мне молвил Голос.
А ветер гнул, стремясь сломать,
Как в поле колос.

А лебедь белая крылом,
Синь неба рвала.
Под нею по Земле пятном,
Тень вслед бежала.

Седым туманом облака,
Смотрели в реку.
Меняет случая рука,
Жизнь человеку.

Назначат номер Голоса,
Телам и судьбам.
И в нём их жизни полоса,
Даётся людям.

Глядит в мир мрачно словно тать,
День тучи тьмою.
В нём номер двести тридцать пять,
Мне дан судьбою...
Марковцев Ю.

Разозлился водяной
На лихих туристов
И пошёл на них войной
Древний дух нечистый.

Лодку щепкой проколол.
И обрезал лески.
Ветки в волосы заплёл.
Выкрал все железки:

Утопил в реке ножи,
Спрятал зажигалки,
Шампуры под куст сложил.
И ему не жалко

Этих тварей городских,
Что пришли без спроса,
Стали мыть свои носки
Прямо возле носа.

И разнёсся по воде
Ядовитый запах.
Лебедь сразу улетел.
Убежали жабы.

Рыба тоже уплыла –
Отступила в реку.
Потому природа зла
К этим...

Прекрасный вечер был вчера,
И ты была неотразима,
На небе полная луна
Весь путь без продыху светила.

Мы шли неведомой тропой,
В сопровождении хора скрипок,
Луга сверкали под росой, -
Бог создал землю без ошибок.

Забыв о времени в речах,
Ступили на песчаный берег,
Там тихий бриз пел при свечах,
Лазурь украсил белый лебедь.

О, как волнителен был миг,
Когда с твоих плеч платье пало,
Какой был талии изгиб,
Как грудь в сиянии пленяла.

Мы окунулись в омут чувств...

Как много этих истин мудрых!
Для юных не найдется в нужный час.
И робость - враг решений трудных
Так подло подводила нас.

Лишь через сотни пройденных дорог
Черед раздумий бесконечность.
Есть в равнодушных будней брод!
Не пройденный по юности беспечной.

И только вот, сейчас на склоне дней,
Когда, неся котомку лет на плечах ,
Вдруг повстречавши невзначай друзей
Сказать лишь сможешь: «Добрый вечер…».

А где-то в глубине седой души
Вспорхнет над памятью как лебедь…
Романс...

Я — в кризисе. Душа нема.
«Ни дня без строчки»,— друг мой точит.
А у меня —
ни дней, ни строчек.

Поля мои лежат в глуши.
Погашены мои заводы.
И безработица души
зияет страшною зевотой.

И мой критический истец
в статье напишет, что, окрысясь,
в бескризиснейшей из систем
один переживаю кризис.

Мой друг, мой северный,
мой неподкупный друг
хорош костюм, да не по росту,
внутри все ясно и вокруг —
но не поется.

Я деградирую в любви.
Дружу с оторвою трактирною.
Не...

Мой друг, ушедший в мир сомнительных побед,
Где длится вечный бой, конца и края нет,
Из тьмы небытия рукой плеча коснулся…
И встал я среди тьмы, перечеркнув года,
Восстал я среди пуль, летящих в никуда,
И вновь в Афганистан, в пески и дым вернулся…
Опять несёт дозор отряд наш головной,
Опять начался бой, короткий и жестокий,
И друг опять прикрыл меня своей спиной –
И навсегда уснул в барханах одиноких.
В кровавую купель бреду… в бурлящий ад,
Сквозь сполохи и рёв горящих...

Как-то в дальнем королевстве, на зеленых берегах
Приключился очень странный, конспективный тарарах.

Два правителя ругаясь, стали стулья в нос кидать,
В ход пошли златые кубки, пироги, япона мать,
Ругань шла там перманентно, и никто не уступал.
И у них над головами лебедь в яблоках летал.

А народ смотрел в сторонке, пальцем у виска крутил,
И никто не стал мешаться, что нам свет, что ли не мил?!
Сами драку учинили, сами пусть носы дерут!
Нами поруководили! Сами пусть теперь живут...