Кварта

Рано для вербы.
А кто же мне скажет когда?
Во время, поздно ли?
Нам не судить, не дозволено,
Даже и в вере.
И мимо идут поезда,
Днями морозными,
И, в болях, ночами солёными.
Колокол бьётся
На грани весеннего дня,
Сколоты грани,
Пространство на кварты размеренно.
В небе взорвётся
Шальная, быть может, звезда,
Душу мне ранит,
Весенним мотивом проверенным.

Мой сосед по лестничной площадке
Прикупил недавно кобелька:
Морда, как у хряка, шкура в складку,
Куцый хвост и зверских два клыка.
Вывел погулять свою громилу.
Ровненько идут, с одной ноги,
Тут меня внезапно осенило:
До чего ж похожи, пес возьми!
А повыше этажом – старуха,
Опираясь на костыль с натугой,
Вывела на тонком поводочке
Погулять пекинскую «подругу».
Еле волоча больные ножки,
Шаркают по узенькой дорожке.
Кто кого ведет – поди пойми!
Старенькие обе, пес возьми!
Вот...

Родился, вскормлен и одет в заботах бедного квартала,
Детство, юность, много лет жизнь по-особому шагала:
Играли звонко ребятушки, трубили громко пионеротряды,
Была шпана, братва, пивнушки и шаловливые бригады…

Жил и рос, да тем взрослел, и, встав, у чудного причала,
Купил билет и в лодку сел, с надеждой верного начала:
Уйти в заветные края, довлеть судьбу и все преграды
Крушить в пути, взойти на «верх», а там – мои награды…

Чем дальше шёл, сильней потел, и стать совсем устала...

Ой, Вань, смотри-ка, там уколотый!
Кина не видела смешней!
А почему он с жопой голой то?
И лужа, как у малышей?

И он похож, нет, правда, Вань,
На Клинтона, такая ж дрянь!
Худой вот только, как тарань,
Я вправду, Вань!

Послушай Зин, не трогай Клинтона!
Он ведь мужик, не размазня!
Сама на днях, как та Левинская
Смотрела снизу на меня!

А чем глазеть, пойдем-ка, Зин,
В интимный сходим магазин.
Там всё, что хошь! Есть даже…блин!!!
Шучу я, Зин!

Ой, Вань! Гляди, какие парочки...

Никакой романтики в Петербурге уже не осталось…
Серое небо, серые люди, разочарование, сплин и усталость.
Все продано, пропито, выжжено, завешано воплем рекламы.
И город прячет глаза воровато в подъезды, в помойки, в подвалы.

Очищены мэрией улицы от музыкантов, художников, нищих.
Но стало ли лучше прогуливаться? Что ни шаг – плати, дружок, тыщу.
А люди спешат раздраженные, толкутся в вагонах метро.
И давят прохожих водители – цинично, как глупых ворон.

Бездарность построек окраин...

Я звуки извлекал всегда в миноре,
Когда куплеты выл на весь квартал,
Когда вопил про дружбу в детском хоре,
Когда с высокой сцены рок визжал.

Но что-то вдруг с годами надломилось,
Махнул на всё дрожащею рукой.
Не в радость метры, терции не в милость,
Лишь горечь с неприкрытою тоской.

Сломал гитару, продал барабаны,
Сорвал, скурил и выблевал вокал.
А дальше – водка, шлюхи, рестораны,
В которых неизвестно что искал.

Но разве песню горечью отравишь?
Усядусь вновь за старенький...

Рано для вербы.

Кто мне подскажет - когда?

Во время, поздно ли?

Нам не судить, не дозволено,

Даже и в вере.

Мимо идут поезда,

Днями морозными,

В болях, ночами солёными.

Колокол бьётся

Пульсом весеннего дня,

Сколоты грани,

Время на кварты размеренно.

С неба сорвётся

К дому на счастье звезда,

Но знаю, обманет,

Как раньше, будь в том уверенным.

Год 41-й…
Стали тоньше нервы…
Она прошла лишь два квартала…
Девчушечка 14-ти лет
Нести устала с похоронкою конверт.

Нет горше, нет ужасней новостей;
Ей кажется невыносимой ноша:
Сейчас ведь зарыдают пять детей,
Жена завоет: «Мой Алёшенька! Алёша!»

Когда ж Раиса треугольники вручала,
Вся улица и пела, и плясала!
И, получив привет с передовой,
Заплачет мать: «Сыночек мой! Живой!»

А тучи свисают всё ниже,
А громы грохочут всё ближе,
Всё чаще недобрая весть.
И ты перед всею...

На остановке маленькой,
Что в конце квартала,
Сидело тихо Счастье
И на ветру дрожало.

А люди торопливо
Все мимо пробегали.
Сидело Счастье тихо...
Его не замечали.

И вот дождливым утром
Счастье ждать устало.
В углу на остановке
Просто пусто стало...

Нам помнить не мешало бы,
В пустые плача дни,
Что Счастье где-то рядом,
Лишь руки протяни...

Я жду тебя нетерпеливо…
Когда предъявишь свой венец?
В конце зимы ведь так тоскливо,
А твой приход – зимы конец.

Погода станет безупречной,
Теплом растопит все снега.
Хоть не на улице Заречной,
Но ты, повсюду, дорога!

Заполнишь быстро электрички…
Входя, привыкнем, что мест нет,
И контролер, открыв кавычки,
Сурово спросит: «Ваш билет?».

Посеем, заговним, посадим
(О чем мечтали весь квартал),
Наш дачный быт опять отладим,
Чтоб лучше, чем как прежде cтал.

Оттащим лишние...