Куры

Был он странным, очень странным.
Не бросался словом бранным,
не курил, не пил вина,
улыбался, как весна..
Был блаженным, одним словом.
Говорил: «Как это ново:
рисовать дождём цветы
на кусочке бересты;
с воробьями летку – еньку
танцевать, согнув коленки;
и курлыкать журавлём
под сиреневым кустом;
с волн сорвав морскую пену,
украшать ей гобелены;
и румянами зари
все покрасить фонари».
Но не верили ему,
непонятно почему.
Он в ответ лишь улыбался
и внезапно испарялся,
оставляя...

Храни меня, моя судьба.
Ты – мой, навечно, талисман.
Моя надежда и борьба.
Ты – мой рубиновый кальян.

В извечном сговоре с тобой,
Как два безумных бунтаря,
Ломаем клеть над головой
И рвёмся ввысь – там ждёт заря.

Свобода нам ценней утех.
Мы ловим перья снежных птиц.
Мы курим дым сгоревших вех.
Срываем маски прежних лиц.

Вино любви в сосуд времён -
С тобой кальян напополам.
Храни средь тысячи имён.
Храни меня назло чертям.

И тратил он деньги на шлюх,
но тлел в нём отчаянья дух,
как угли, дыхнёт ветерок,
и – в пламени каждый кусок.

И если заслонку прикрыть,
тогда начинает он выть.
Он воздуха просит у Тьмы,
холодного, в печку Зимы.

Пусть искры колючие, снег,
уже дотлевает твой век,
весёлые шлюхи вокруг,
а ты им – как пламенный Друг.

Всё ложь, всё обман, всё игра,
сегодня – уже не вчера.
И если взять уголь в ладонь,
заплещется боли огонь.

Пусть пудра и краски румян
скрывают сердечный изъян...

Мэри вносят четверо, у неё красивый гроб.
Стоимость зашкаливает, святая ересь крестится,
Где вы, католики и христиане?
Ваша богиня молится в подвенечном платье,
Скоро станет моей женой где-нибудь
На шестом кругу ада; Не одолжите ли Вы мне,
сестра Кейт, бутылку метанола?
Я обязательно верну.

Церковь.
Мэри скалится - забыл, что ты не куришь.
Подожгу зажигалкой с камушком
Тебя, твое лицо, гостей и родственников,
Восставших против революции во Франции:
"Monsieur, apres...

По улицам, пугающе пустынным,
Где перебежками, а где почти ползком,
Промчалась и запряталась за тыном
Бродяжка с полинявшим узелком.

Не ищут, не догнали, слава Богу!
Не предъявили кулаками счёт,
Не изнасиловали прямо на дороге,
И голову не мыть от нечистот.

Ворота на запор, бегом к сараю
И на кушетке старой перед сном
Листать альбом потёртый, замирая,
Глотая подступивший к горлу ком.

На первом фото – девочка с косою,
Идеалистка, безупречный вкус…
Он выглядит красавцем и...

Новый доллар запрыгнул
В чулочек,
Старый - в скупку отправился
Мигом.
Потому как, пройдя много
Точек,
Я везде обнаруживал…
Фигу.

Дяди Сэма зелёная
Тара
Вся уходит, как видно,
В гламур.
Среди груды китайских
Товаров
Я лишь встретил… общипанных
Кур!

Благой Август, встречает улыбкой,
Ведь обещал, не пить не курить
Но душою гнилою и пылкой,
Обещанья свои смог забыть.

Значит, глупы твои обещанья,
Посмотри, сколько им лет,
Пригласи всех друзей на свиданье,
Пусть увидят, что стал ты скелет.

"Далеко!" - Ответишь ты гордо,
Ерунда, напиши им в Контакт,
Вот увидел знакомую морду,
И сердце бьётся музыке в такт.

Посчитаешь святым то мгновенье -
Когда станет оно, лишь мечтой,
И пробудет мечта вдохновенье,
Когда снова вернёшься...

Так много мыслей... так мало слов,
Так тонки нити, твоих оков.
Холодный ветер, и солнца жар,
В груди нет крика, там лишь пожар.
Курю так часто, читаю сны,
Но это сказки, они пусты.
Кусаю губы, смотрю в окно,
и мысли эти ушли давно.

Многоточия ставлю-не высказав...
Не хочу говорить и не буду....
Многоточия ставлю не выписав,
Я ищу досказанье повсюду....
Пусть додумают, пусть понимают,
Как хотят пускай это все видят,
Только точки свои забываю,
Даже пусть это все ненавидят...
Многоточия, курю без остатка,
Задымляю пробелы и время,
Нахожу... немного остатка,
Многоточия-ставлю и верю...

Не замечали, порой так бывает,
Не курив, захотелось никотина,
И когда сигарету в руках сжимаешь,
И прикурив, жадно глотаешь, каждый слой этого едкого дыма.
С каждым вздохом пыл утихает,
Вместо"сладости" горечь во рту,
И эйфория медленно тает,
Уходя далеко в пустоту...
Докурив, под ноги окурок,
Сердце бешено бьется в груди
И завернув в пустой переулок,
Ты продолжаешь идти.
И с любовью порой так бывает,
Вроде вспыхнуло и горит,
А потом, словно горечь мешает,
Комом в горле как кость...