Культурная столица

По вскрытию замков в конторе
Трудился Буратино споро.
И пользовался мальчик спросом,
Замки вскрывал культурно носом.

- Свиньи все мои друзья.
В голове у них бардак.
Лишь один культурный я. -
Возмущался старый хряк.

Было всё культурно, чинно.
Да и выпили немножко.
Только страстно Буратино
Обнимал у стула ножки.

"Не обогащается культурный уровень собеседников". (Форум)

За высший уровень культуры
Друзья стараются в натуре.
Пошел их уровень на минус,
Надежно спрятавшись под плинтус.

ДВЕ ЖИЗНИ

Плоть, формируясь, набухая, развивается, растёт –
Словно беспечное дитя, поспешна, чувственна, игрива;
А рядом с нею всякий раз размеренно-неторопливой,
Своею собственною жизнью дух бессмертный в ней живёт.
Так солнце в небе совершает ежедневный свой обход
Над мирно под его лучами созревающею нивой,
Так купину зеленых кос столетняя роняет ива
На берегу, склонясь над зыбким зеркалом проточных вод...


НОВАЯ СТРАНА

В Новый Мир и Новую Страну можно войти
лишь...

Всё относительно — зАмки воздушные,
След на песке — и добра нет, и зла.
Чувства иллюзии, выдумав души нам,
Лгали умам и их правда врала.

И люди все, живут время фантазией,
Или умов, или душ, иль сердец.
А в их мечтах, зов надежды лишь дразнит их,
Но путь сквозь время, в один лишь конец.

Лжём мы себе и другим, правды выдумав,
Выдав себя, за героев мечты.
И за культурностью внешнею быдло и,
Хитрость под маской, тупой простоты.

Всё относительно, но не в сравнении,
Истина сущего...

ПО МЕРЕ СИЛ

Тот в самом деле в мире жил и в битвах ведал торжество,
Отстаивая правоту, кто в них ни ран, ни поражений не боялся,
Кто на пороге дома сиднем сидя счастья своего не дожидался –
По мере сил самоотверженно упрямо приближал и завоёвывал его,
Кто понимал, за что боролся и сражался и во имя жил чего,
За самый тяжкий труд без колебаний, если надо, брался,
Лишь на Пример высокий, на Пример действительно живой, во всём равнялся,
Не уповая вовсе лишь на милосердное неведомое людям...

Серый город,
Серый день.
На асфальте грязном тень
Замороженного солнца.
Я иду как сын японца,
Сонно щуря свои глазки.
Я иду совсем не в сказку,
Не на праздник - на обед.

Мертвый город много лет
Пьет мою больную душу.
И сознание всё глуше
Отвечает на укусы.

Нет, конечно, мы не трусы
И не пленники, хотя -
Каждый, города дитя,
Будет городом и съеден.

Бледен вечер,
Город бледен.
Тень луны на тротуаре,
На помойках и на лицах.

Я пока не переварен
Златоглавою столицей.

По раскисшей полосе
поскользил и разбежался.
Наш Ан-2 во всей красе
в небесах нарисовался.

К майским праздникам домой
нас несёт стальная птица.
Два товарища со мной,
лётчик и бортпрводница.

Винт шумит, поёт мотор.
Самолёт на курс ложится.
В чувствах явный перебор,
голова слегка кружится.

Скрылся с глаз Хантымансийск.
Аннушка вперёд стремится.
Нам в Тюмень, в Новосибирск,
а затем домой в столицу.

При Лужке, Лужке, Лужке,
При московском мэре,
Что при кепке и брюшке,
Скульптор Церетели.

Церетели хоть куда
Делает скульптуры.
Только вот одна беда -
Непрактичны дуры!

Кабы скульптор был умней
Да слегка смекалист,
То бы сделал, шоб у ей
Головы снимались.

А когда другая власть
Вдруг придёт в столицу,
Заменяешь той запчасть
И опять годится!