Кукушку

Пришла пора души уединенья,
Уйму свой ненасытный страстный пыл.
Я чувствую нашествие затменья,
Но быстрой смерти я не заслужил.

Готовлю погребенье не до срока,
Не время строчки ластиком стирать!
Моё су(ици)дилище жестоко –
Мучительно в печалях умирать.

Изгрызенный тоскою да страданьем,
Я выбрал свой изящный суицид
Под "жить" – весёло-траурным названьем,
Пока последний луч не догорит.

Запутаются громкие кукушки
В подсчётах предначертанных годов.
Но дни мои, как слёзы на...

Наваждение мое – деревня...
Дом озябший на краю стоит.
У плетня разбросаны поленья...
И "Журавль» колодезный скрипит.

Я примчусь на тройке белогривой,
Тишины, нарушив зимний сон.
Льется по округе шаловливый,
Звонкий колокольный перезвон.

Загляну под ветхое крылечко,
Ключ достану и открою дверь.
Разбужу огонь, заснувший в печке,
Пусть позлятся снег, пурга, метель.

Заведу я ходики с кукушкой
И поставлю старый самовар.
И с соседкой – давнею подружкой,
Вспомним детство...

Мясо, рыбу, колбасу –
Всё в кровать к себе несу.
Как-то спрятал под подушку
Аппетитную ватрушку.

Только утром встав с постели,
Понял я: ватрушку съели!
Может мышки? Может кошки?..
Под подушкой только крошки.

Я спросил сестру Валюшку:
"Не брала ли ты ватрушку?"
Долго к папе приставал:
"Ты ватрушку не видал?"

А в близи моей постели
На стене часы висели,
И сказала мне кукушка:
"Сон стащил твою ватрушку."

Завтра ночью спать не буду,
Подкрадусь к его я блюду,
И у сна его еду...

В старинном доме на Литейном
Рос юный рыженький затейник;
Видоном был не шибко броский,
Известный как Иосиф Бродский.

Гремели ржавые трамваи.
На пляжах сладко загорали
Чувихи, кверху сочной попой.
В стакан бежит вода с сиропом.

От зноя шум в висках. Не первый
Он был в любовниках, наверно.
Вернувшись грустно на этаж,
Иосиф прячется за шкаф.

Здесь отгороженность от мира,
Струится грифель в почерк лиры,
Блуждая строчками в веках
Из потайного уголка.

А в школе гнут белиберду...

Петух вылизывал кукушке
Куку, в награду, петуху,
Но две, в роскошных перьях, тушки
Пригрели подлую блоху.

А та размножилась, зараза!
Итог же для обоих плох -
Куку не слазит с унитаза,
Да и петух почти издох.

И от кишечного недуга
Им долго и стонать и выть.
Ведь то, что лижется по кругу,
Порою надо все же мыть.

Мораль сей басни - в очищеньи
От блох. На тушке и яйце.
От жалкой скучной жажды мщенья.
В улыбке светлой на лице.

Стареем, стареем,
И время снимает с нас стружку.
Душа не подвластна
Скупому хронометражу.
Не надо считать мне года,
Это глупо, кукушка.
Дай по лесу просто,
Насвистывая, поброжу...

Плывём на закате по краешку дня.
Лысухи и цапли косятся встревожено,
И старые вётлы шумят настороженно –
Они за полгода забыли меня.

Но ты не забудешь ни солнце в крови,
Ни остров туманный и дикий, ни волю,
Ни Волгу, принёсшую в синем подоле,
Как дар, золотые крупинки любви.

Зашёлся журавль своим криком глухим.
Не слушаю. Что мне его одиночество!
И что мне печальной кукушки пророчество,
И близкой разлуки курящийся дым!

Ведь ты не забудешь палатку в лесах,
И робость свою, и...

Я небрежен. Спешу, не надеясь успеть…
По верхам – без коррекции, без словаря…
Запираю на ключ в ненадёжную клеть –
К вертихвостке кукушке – самца глухаря.

Понимаю. Неравен пернатый союз –
С глубиной не скрестить беспокойную гладь,
Но не в силах тащить повседневности груз –
Я теряю «случайно» излишнюю кладь.

Я небрежен. Грустят и ругают друзья:
Забываю слова, имена и людей.
И, бывает, в комплекте ночного белья
Выхожу, позабыв о приходе гостей.

Что поделать. Играет хард-рок в...

Хмель любви мою голову кружит,
Сердце вырвалось в круг-перепляс,
Все дурное забыло, не «тужит»,
Радость звездами брызжет из глаз.

Выйди, Милая, в круг нежной павой,
И лукаво плечом поведи,
Мне глаза твои стали отравой,
Лишь твой образ горит впереди.

Хмель любви мою голову кружит,
Я покоя нигде не найду,
Где-то филин молебен свой служит,
И кукушка тоскует в бреду.

Хмель любви мою голову кружит,
Но зачем он с разлукою дружит?

Однажды рано поутру,
В лесу кукушка голосила.
Она о счастие просила,
Петух пришелся по нутру.

Услышав петуха вокал,
Она потом всю ночь не спала.
И ноты нежно прижимала,
Которые он за любовь отдал.

Но наш герой давно забыл,
Что пел он вечером ей страстно.
Ему в курятнике прекрасно,
И в лес ходить, уж нету сил…

Морали нет, и жизнь прекрасна,
Он о любви пел не напрасно…