Кто тяжести не забывает

На Земле если наша страда,
Меж болот и песков зыбучих
Притерпелась к оврагам и кручам,-
Нам лесной бурелом - не беда!

Коли в море швыряет шторм,
Иль мы вмёрзли во льдах трескучих,
Да с попутчиком "из плакучих",-
Не в гурмана изысканный корм!

Вот буран нас замучил в пути,
Безнадёга и тяжесть поклажи, -
Счастье - чум где-то тёплый найти!
Чепуха, коль там блохи и сажа!

Ну а если и всё, как у всех
И из средней статистики счастье,
Что придумали люди и власти, -
Там...

Туманность взгляда брызгает сырой волной и тиной,
чешуйками холмистого прибрежного песка,
бутылочно-индиговой прохладой, соленым инеем
святилища заката с престола Посейдона.
И ты идешь, грузнея вкусом рома, глиной
смуглого лица, под зонтом кипарисового сна.
Оранжерея бархатного тлена страстей,
скрип чаек, шипящей пены сода

полощет твои ноги. А у нас, зима…
У нас жжет обнаженность на кремовых полях,
в тряпье дорог простывший зуд авто,
по улицам капель стеклянных взглядов
и вечер...

Дождь косой, нещадно,
бьёт в лицо рукою ветра.
Зябко, безотрадно.
Мне не пройденные метры
жизни барабанят
в зонт стремительностью струек.
Вот новейший баннер
в глаз, назойливо целует.
Тяжесть ритма роков
взрывами по нервным клеткам.
Нужно идти. Сроки.
Мысли хлёстко, будто плетью -
Скоро счёт предъявят.
Чем расплачиваться будешь?
Сыро в мозгах, явно.
Мимо, сквозь взгляд, белый пудель.

С похмелья, что ли, всё напутал ветер,
Швырнув к ногам желтеющий конверт.
Ну, не балуй, ты знаешь, что на свете
У одиночеств почтальонов нет.

Обыденностью будней монотонных
К земле прижала тяжесть грустных лет.
Ты не зови взлететь над миром сонным,
У одиночеств, видишь, крыльев нет.

И не дразни ушедшее, в надежде,
Не раздувай малиновый рассвет.
Все будет дальше так же, как и прежде,
У одиночеств завтра тоже нет.

Возьми письмо и отнеси обратно,
Не потеряй и передай...

Уснувшей на болоте лягушкой я созерцаю календарный
распорядок смены времен года в оконной раме
третьего тысячелетия, партитуры летней опрелости,
снежные зарисовки таежного многоголосия, осени рваное
золотое белье и желе весенней, малахитом
простуженной, радуги. Я меняюсь, теряю в воде свое отражение
и обретаю новое, но, кажется, все остается в нем, как и было,
как неизменная призрачная архитектура античных руин в движении
синей тяжести неба, все та же монументальная хрупкость,
все...

Один мой друг (солидным бывший ране),
Вдруг, на бега ходить стал тараканьи.
Увлекся так, что бросил все дела,
Все заложил. Остался без угла…
Поскольку тяжестью легли убытки,
Стал потреблять «народные» напитки:
«Максимку», «белку», брагу, «бормотье».
Коробкой заменил себе жилье.
Оброс. Сбивал прохожих перегаром
Дни без дождей считал он Божьим даром.
…Поднес к губам очередной стакан,
Явился говорящий таракан:
- Тут все дела – случайные явленья.
Приз на бегах – простое совпаденье...

Высокий сан для человека - бремя.
Чью тяжесть вдвое умножает зависть.
Сулит он много больше огорчений,
Чем радостей носителю его,
Которому ошибок не прощают
И за успех хвалу не воздают.

Вы лёгким облаком парите
Над тяжестью осенних дум
И музыку собой творите,
Небесных лишь коснувшись струн.

Сердец касанье на секунды,
Мой ум остался не у дел.
А вы с улыбкой лёгкой Будды
Мне музыку включили сфер.

Как ночь прекрасна для летанья
И звёзд прекрасен нежный взгляд,
Сердец касанье, душ дыханье –
То радости, любви парад!

Хоть сил моих пока немного,
За вас вступлю в неравный бой.
Кружитесь в небе ради Бога.
Я на Земле стою горой.

Несокрушимое стремленье
Любовь в...

Кружево сада
В лунной пороше.
Спит моя лада,
Мальчик хороший.

Август нарядный
Запахи крошит.
Спи, ненаглядный,
Спи, мой хороший.

Смолк в винограде
Ветер продрогший.
Спутались пряди,
Спи, мой хороший.

Ночь звездопада -
Небо в горошек.
Спи, моя радость,
Спи, мой хороший.

Крест за оградой -
Тяжестью ноши.
Плакать - не надо.
Знаю, хороший.

Несправедливость торжествует--
Душа невинная горюет...
Тем успокоится, отважусь,
Что ждёт, не эту, душу --ТЯЖЕСТЬ!

…………………………………………………………………………

Полёвка-мышь за долгом приползла к кроту…
--«Так долго долга ждать – уже невмоготу!
Через неделю обещал вернуть,
А я, поди, три месяца, как жду!»
Её с трудом признал по нюху старый крот.

--«Поверь, коли совру – пусть лопнет мой живот!
Меня постигли язва и невроз…
Букет болезней сих – короновал – склероз!
Не помню я – кому...