Кто-то третий

Отважная…

Давным-давно, холодной зимней ночью
В деревне, что стоит в глухих лесах
Пропали малыши сынок да дочка
И мать не спит, купается в слезах

Ушли чуть свет, под вечер не явились
И вся деревня успокаивала мать
И всем селом они на крест молились
За дочку и мальца, которому лет пять

А девочке двенадцать, давно уже невеста
Но на дворе пурга, на ней же только шаль
И мать ревет и не находит места
И беспокойный взор свой, устремляет в даль

Ну а пурга шумит, затачивает зубы...

Не оглашаемые лозунги пусты,
Как трата времени с балбесом.
Трудились до тебя – трудись и ты,
Борись с сидящим в эго бесом.

Первый шаг он самый трудный,
Второй и вовсе нам невмоготу,
Четвертый третий, ох, как нудны.
Не делай ничего и обретешь ты пустоту.

Немую сволочь, жрущую снутри,
Садящую до мозга кости.
Все заменяющую «изойди»,
Не вытравляемую гостью.

Не приносящую тебе дары,
А грабящую душу, горстью
Сгребающую в подола себе, увы,
Все что нажил ты потом, кровью.

Она...

Я не скажу тебе о том
Чего сама не понимаю
Я не проникну в мысли вновь
Я просто чувства отпускаю.

Я больше не хочу страдать
Хочу как раньше быть счастливой
Увидев вновь тебя опять
Я понимаю третий лишний.

Я отпускаю насовсем
Тебе придется сделать то же
Нам видется придется вновь
Но это нам уж не поможет.

Ведь в моей жизни есть другой
Ему теперь я доверяю
В душе моей опять огонь
Его другой зажег, ты знаешь.

И я желаю чтобы ты
Нашел свою судьбу на свете
Тебя я больше не...

Ваше дело в шляпе… Закатиться что ли
К Капе в светлом драпе,? К Люде доброй воли?
Сразу мертвой хваткой! Глядь, а это Валя!
В третий раз не сладко - Вы в крутой спирали…

Может сразу к Тане? Той, что с яркой брошью!
И душа в сомненьях скачет мелкой вошью…
Так хотелось к Мане – а на девятой Вале!!!
Может, не обманут Голубые Дали?...

Время скинуть маски в дебрях райской кущи
И на постном масле – до Кофейной Гущи…

Двадцать пятая зима минула,
Сколько будет их еще, кто знает?
Ты постой со мной, хотя б минуту,
Погляди в мои глаза из дали.

Третий месяц ищешь смерть... – по адресу,
Расскажу я, где она водится.
Только ты не торопись, пожалуйста,
Вдруг еще все у тебя сложится.

Об одном буду молить Господа:
Чтоб пришлось еще хоть раз свидеться,
Наглядеться на тебя досыта,
Сохранить твоей души изморозь...

1.04.08

Пишем издавна стихи мы.-
Хрен ли нам - тоска и грусть.
Не дорогами плохими -
Дураками славна Русь!
В сказках правда сердце ранит,
Что ни притча, то – роман.
Печи, сани ходят сами,
Что ни Ваня, то - болван.

Этот, тетиву ослабив,
Запустил стрелу в лесок.
А нашёл во рту у жабы,
Мерзость в терем приволок.
Увидал Ванёк, что жаба,
Кожу сбрасывать могла,
Превращаясь в чудо-бабу,
Эту кожу сжёг дотла.

Обратилась враз в кукушку
Василисушка-краса.
Улетела. Скрёб макушку
Дурень, глядя...

Париж, Париж!... Мадрид и Ницца!
И вас люблю. И вы мой сон…
Но только Лондон часто снится –
Здесь принц живёт… Вот, кстати, он!

- Что там, в Богемии, шталмейстер!
Я слышал, плебс опять восстал.
( Мой ход. Вам снова мат, гроссмейстер,
Зачем же пешку ферзь ваш брал?)

- Увы, мой принц, дела так плохи!
Престол Ваш, к сожаленью, пал.
Накинулись они как блохи
На то, что Сир Вам завещал.
Всё исказили до предела,
Не поняв смысла старых рун…
- Полковник! Да какое дело,
Мне до того...

Мой друг, паталогоанатом,
Когда не в шутку занемог,
Ругался непрерывно матом,
Срамной оттачивая слог.

Он жил легко. Он жил красиво.
Порхал. И жалил как оса.
Он мог спокойно выпить пива
Кромсая тут же телеса.

И вот лежит, ругаясь смачно.
Как кайра каркает со скал.
И так внезапно, однозначно,
Обычный близится финал.

Слова играли в третий лишний,
В бильярд, входили в рикошет.
Так точно. Громко. Даже ближний
Отруган был едва вошед.

Шикарный мат, отборный, сочный...
Звенел и...

Раз три поросенка отправились лугом
И двигались цугом с огромным мешком
На встречу не с братом, не с сватом, не с другом
- Тащили на стрелку мешок с порошком.

Идут сами-трое по узкой дорожке
Под пенье лягушек, жужжание мух.
Легко устают поросячие ножки.
И вот заскучали Пых-пых и Нюх-Нюх.

"Давайте по паре" - Нюх-Нюх было начал.
"Давайте!" - Пых-Пыха манил порошок.
А третий ответил:"Нах-Нах! Однозначно!"
Но все же поставил на землю мешок.

Нах-Нах был спортсмен. Да к тому же...

Мы были последним советским поколением,
Носили на груди октябрятские звездочки,
Подрисовывали фингал и рожки Ленину,
Шаля напропалую в учебных заведениях…
Тайком курили. И взрывали что-то в колбочках.

По черно-белому «Рекорду» бубнил речи Брежнев,
Его мы сразу переключали на мультики.
Потом в дырявой и запачканной одежде
Бежали жечь костры домов двух между,
С печеною картошкой уминая фруктики.

И было очень стыдно, когда родители
Читали в дневнике все замечания,–
Размашисто...