Крыша без удобств

Ты ушёл, и муза ушла за тобой.
Но осталась душа, Ангел... не мой.
Помнит ночи на крыше, вино.
Ты ушёл... А я здесь, всё равно.

Ты простил, только боль осталась.
Не вернёшься, я это знала.
С языка мольба слетела, -
Я тогда понять не сумела.

Я нарушила все обещанья,
Ты не мог остаться, знаю.
Звон осколков бокала... с элем.
Я прощаюсь с тобой... ГАБРИЭЛЕМ



Ты ушёл, а я не смогла, не забыла.
Отпускаю... Так будь же теперь ГАВРИИЛОМ!

Слово «Люблю» – секретно,
Слово «Хочу» - под запретом,
Слово «Скучаю» - ответно,
Слово «Мой» - в разговоре нету.

Взгляд вокруг для контроля,
Ночные звонки, жены уговоры.
Мы вместе, не сдадимся без боя,
Свернем, если нужно мы горы.

Не видя, меня обнимаешь,
Не слышно, шепчешь –«Люблю!»
Тайком меня целуешь,
В ответ «Любимый» я шепчу…

Нас прячет под покровом ночь,
Нам время подарено свыше,
А утром улетим прочь,
Как мотыльки, как капли дождя с крыши…

Вся ночь была только...

Нет.Не буди былой любви.
Она во мне уже почти угасла
И взглядом нежным не мани.
Она на вид только прекрасна.
Нет.Не бросай меня в огонь,
Который я почти уж затушила.
И ласково рукой не тронь.
Ты знаю любишь.Ну,а я?Любила.
Нет.Не возвращай меня опять,
Не обещай свернуть все горы.
Не нужно милый счастье обещать.
Былого не вернёшь,оставь себе все наши нежности и ссоры.
Не вспоминай Париж,
Объятый нами и такой знакомый.
Не надо звать смотреть как раньше небо с крыш,
Всё это пройдено...

Не спеши стать ветром,
Что слетает с крыши.
Ведь тобою где-то
Кто-нибудь, да дышит…

Как по настилу эшафота
На мокрой крыше, босиком,
В предчувствии душевной рвоты
Застывшей боли жёсткий ком
Сглотнул.
По лезвию нирваны
Сочится крови пенный след,
Не к небу путь – прыжок, как в яму,
Не к облакам, где алый цвет
Разлился радужною пылью,
А дождь сквозь солнце – дух грибной,
Намокли ангельские крылья,
Взлететь опять не суждено….

Скособочились розвальни клином…
Прель соломы дырявеньких крыш…
Глаз оглобли в репьях под овином…
Ветром знойным разбужена тишь…

След собаки в слежавшейся пыли
В прах развеян под визг степняка…
И в прострелянных стенах завыли
Продразвёрсткою большевика,
Смертью горшею призраки - звуки…
Серпом голода выкошен Дон…
И обозный мираж на излуке…
Оседал в воду хлебушка стон…

Я вылезу на крышу.Закричу!!!
Я жить так больше не хочу.
И я ни капли не шучу.
И падая в душе себе сказал:
Простите все кого я обижал.

Дождливое утро. Разгар листопада.
Асфальт застлан павшей листвой.
Машинам друг дружку обрызгать – отрада,
Холодной водой дождевой.

Прохожие лица под зонтики прячут -
Им дождик добавил хлопот.
Они через лужи оленями скачут,
А я, их форсирую вброд.

Мне сладостно-грустно с утра, почему-то,
И слышится медленный блюз.
Смывает дождём дум навязчивых смуту,
Но вымокнуть я не боюсь.

Кленовые листья налипли на крыши
Блестящих от влаги авто.
Никто моей осени блюза не слышит,
Грустить...

Он этой ночью ураганил сильно.
Сорвал две крыши, вырвал с корнем сливу…
К утру утихомирился… Умильно
Стоит и отдувается стыдливо.
……………

Стыдливость ветру юному к лицу -
Озорничать не станет три недели.
Тихонько в марте подпоёт скворцу,
Вновь разбуянится в конце апреля,

Играя с незнакомкою грозой,
Со свистом, в догонялки и пятнашки.
И обернутся игрища бузой,
Неугомонным ураганом страшным.

Но, устыдившись принесённых бед,
Опять утихнет, пламенно краснея.
И примет послушания...

В этих квадратных и милых дворах
Осень снимает квартиру,
Жёлтыми красками в жёлтых мирах
Женщиной прежней, сапфиром…

Здесь затихает любая печаль
Лишь ностальгия ласкает.
Всё, что случилось, здесь больше не жаль,
Женщина прежняя знает…

Жизни страницы листают дворы,
Добрые жёлтые стены,
Милые игры лихой детворы,
Свадьбы и даже измены…

Жёлтеньким зонтиком осень мелькнёт
Из подворотни тоскливо,
Прежнею женщиной тихо войдет,
Хною окрасит шутливо…

Ветер сквозняк озорной...