Кровавился

Уж полнолуние сменило коромысло,
Налившись кроваво - алым цветом,
И гонит ветер, над Гейдельбергом прочь,
Остатки солнечного света.

О, Фауст не поверил бы глазам,
Здесь сам Владыка демонских проказ,
Торжественный шабаш для ведьм устроил; -
Содома и Гоморра, в бездне колдовства...

Вальпургиева ночь!

Все лишено гармонии и чувств,
Фантомы, не знающие меры,
Кружат в пляске у костра,
Дикие, безумные Химеры.

Представьте!

Увяла здесь сочная трава,
Деревья, поникли безрассудно...

Ты не чувствуешь меня - только видишь.
Будто саблей по листве, так обидишь.
Ты кровавых моих ран не залечишь.
Тихо уплыву в туман, не заметишь...

"Кончается то, что не начиналось." (М.Цветаева)

Подошвы памяти стерты в кровь,
не забыть и не превозмочь…
В дверь Вселенной входят через любовь,
дверь открыта – войти оказалось не чем.

О любви не говорят в прошедшем,
если любил – то любишь всегда.
Любовь не кончается, раз начавшись,
не прекращается по воле ума.
И ночные звонки в никуда…
от роковой пустоты не спасшие.

Наши души связаны не землею, космосом
и не земле нас с тобой разлучать.
Ты в моем сердце – печать
кровавой...

Ах, лето, лето! До чего твоя жара
И духота, и пыль порой невыносимы!
Когда б москиты поубрались со двора,
Быть может, стало б ты чуть более красивым.

Бреду по миру под убийственным лучом,
Весь в ожидании кровавого заката.
Для многих станет это лето палачом
Под посвист пуль и артиллерии раскаты.

Но и в войну не затихает бал чумной
Среди придворных уворованного рая.
«Поскольку это всё творится не со мной,
То наплевать! Моя халупа с края».

И чёрный смерч взметает прах людских...

Чёткая поступь строф.
Яростное «ура».
Ало вскипает кровь
На острие пера.

Это не с кем-то там,
Это с тобой, браток.
Время-гиппопотам
Топчет побеги строк:

«Здесь не дерзайте петь
И обнажать сердец!»
Время пророчит смерть
Всякому, кто не лжец.

Тот, кто не шёл вперёд
Через кровавый бой,
Истину не найдёт.
Истина – это боль.

Кто не терзал груди
Сталью чужих штыков,
Лучше не подходи
К жалам моих клыков!

Как первобытный зверь,
В горло вопьюсь врагу.
В битве моей, поверь...

На платьице белом пятнышки крови

Расплескались узором войны.

И так удивленно вздернуты брови,

Руки ее cожжены.


Опаленное небо дышит тоскою

И падает скорбью вниз.

Сердце пронзенное глупой войною.

Его покидает жизнь.


Ребенок погиб. Ей бы в куклы играть,

На коленках у мамы…

Ей бы песенки петь и горя не знать,

Веселиться с друзьями…


Свинцовая тяжесть, безразличья чужого,

Все решила иначе.

Не видеть ей света, солнца родного –

Небо стонет...

Пожор России. Нет, не опечатка
Сюда закралась. Замысел таков.
Когда страной всесильно правит взятка,
То грабь страну, не тратя лишних слов!

Обгладывай народ хоть до скелета
Да заживо! Откаты лишь плати.
Эпоха кистеня и пистолета.
Мефистовор, пришедший во плоти.

И жрут. Живыми. Стариков и женщин.
Младенцев, не увидевших яслей.
Налогами. И ценами. Не меньше
Готовят войны блюда для свиней.

Нам крестный путь издревле предназначен,
И сожалеть доселе не пришлось.
Сожрать Россию...

Всяк автор пишет книгу лишь одну.
Свою. Всем творчеством и всем гореньем.
Её не сжечь и не пустить ко дну,
Не запретить бездушным повеленьем.

Господь диктует строки нам с Небес,
И ни один противник наш лукавый,
Будь он хитёр как тать и зол как бес,
Не выдержит борьбы с Небесной славой.

Я взялся за перо в кровавый век,
Не ведающий жалости и чести,
Когда рядится в зверя человек
И дым пожаров душит блеск созвездий.

И пусть мой труд зверью не по нутру
И вместо славы я обрёл лишь...

Им было мало просто жить,
Кукожило как сумасшедших без призора.
Как сможем мы всю грязь их злобы смыть,
И затереть пятно кровавого позора?!

16.07.14
Сергей Аникин

Война локальной не бывает
И по невинным больше всего бьет.
Кто на зачистки подбивает,
Теперь увидит плод своих забот.

По правилам войн не ведут.
Вовсю разлетаются щепки.
И даже туда, где не ждут,
Приходят кровавые метки.

Найдут ли за обстрел виновных?
Возможно, по ошибке кто-то вдарил.
К подобному шло неуклонно,
А началось с майданного угара.

Н.В.Невесенко