Кровавился

Аарону с Моисеем
Иегова дал наказ:
«Этот месяц всех главнее,
Первым будет он у вас.

Укрепит народ он в вере,
Ускорение придаст.
А язычников потери -
Нам не горе, а балласт.

В этом месяце линяем
За граничную межу.
Дабы вас не ущемляли,
Сам за этим прослежу.

Час отбытья от причала
Передаст с небес гонец,
В нём конец того начала,
Где прервется, наконец,

Цепь египетских страданий...
Страж сведёт вас до земли,
Где вы, пыль стряхнув с сандалий,
Молочка б испить смогли...

Свист рикошетных пуль
Взрывы ручных, гранат.
Тело в крови, в ушах гул
Стонет от боли солдат.

В воздухе кровь висит
С дымом перемешалась.
Радуга алой стоит
Всё, что от жизни осталось.

Где-то под телом радиста
Рация хрип издаёт.
Всё как в бреду, то ли снится
Что к нам подмога идёт.

Голосом хриплым кричит
В трубку комбат позывной.
Первый. Второй отзовись
Есть кто на сопке живой?

Словно завесы стена
Трубка как ёжик шипит.
Батя. Шестая жива
Старший сержант говорит...

Из всех мальчиков, кричащих, голых,
Появившихся на белый свет,
Первых примечает Иегова,
Ко всем прочим интереса нет.

Если ты второй иль даже третий -
Вроде как Господь тебе не рад.
Здесь призыв идёт с приоритетом.
Это вам не райвоенкомат.

Говорил Бог Моисею строго:
«Разверзающего ложесна
Грудничка, пока без синагоги,
Освяти, дай знать на небеса

О том прибавлении приватном
У сынов Израиля, в реестр
Занеси его рожденья дату,
Из каких он появился мест,

В смысле, где родился...

— Ну что с того, что я там был?
Я был давно, я всё забыл.
Не помню дней, не помню дат,
Ни тех форсированных рек.

— Я неопознанный солдат,
Я рядовой, я имярек.
Я меткой пули недолёт,
Я лёд кровавый в январе.
Я прочно впаян в этот лёд,
Я в нём, как мушка в янтаре.

— Ну что с того, что я там был?
Я всё избыл, я всё забыл.
Не помню дат, не помню дней,
Названий вспомнить не могу.

— Я топот загнанных коней,
Я хриплый окрик на бегу,
Я миг непрожитого дня,
Я бой...

За своей следите дикцией.
Средь зарвавшихся людей,
Коих мучают амбиции,
Шепелявым всех трудней.

Ефремляне шепелявили,
С Ше на Эс меняли звук,
Но хвалить себя и славить им
Остальных хватало букв.

Иеффай спасал отечество,
Своей жизнью рисковал,
Заслужил от человечества
Благодарности слова.

Те же, кто словами смелые,
Но не лезут на редут,
Смысл победы переделают,
Место в ней себе найдут.

Ефремляне средь них первые,
Не застряли на мели,
Вброд прошли, до тика нервного...

В разгар жатвы и сбора пшеницы
Неработающий назорей
В филистимском селе появился
Повидаться с женою своей.

На себе притащил он козлёнка
И сказал: «Войду в спальню к жене.
Для меня голосок её тонкий
Корабельных канатов прочней.

Гименей мне бессрочный дал пропуск,
Обязательством прочно связал»...
(А до пропуска, стало быть, просто
Он к девице в окно залезал.)

Тут отец на пути как собака
Неожиданно ставит заслон
(Филистимская рожа, однако,
Как от них натерпелся Самсон...

Повелел Иегова обществу
Продолжать из пустыни путь.
Пить сильнее, чем выпить хочется,
Станом встали передохнуть

В Рефидиме. Людьми забытое
Было место то много лет,
Все колодцы песком засыпаны,
Акведука в помине нет.

Может, зная маршрут заранее,
Обезводил его злодей?…
Во всех бедах, злосчастьях крайним вновь
Объявляется Моисей.

Неразумнейшими хазарами
Возроптал на него народ -
Не построил войскам казармы он,
Не провёл к ним водопровод.

Укоряли его несчастные,
Умоляли воды...

Речь опять пойдёт об Иегове,
О делах глубокой старины.
Установки Бога племенного
Для любой религии верны.

В поселеньях скотоводов древних,
Как сейчас почти без перемен,
Не было у населенья денег,
Натуральный царствовал обмен.

С разницей от наших безлошадных
На дворах дымился тёплый кал,
И законы были беспощадны
К тем, кто глаз на ту скотину клал.

«Кто вола скрадёт, на всякий случай
В город уведёт, а там продаст –
Пять волов отдаст, когда прищучат,
И ответит за вола в пять...

В сумерках колких щерилась злобно вьюга,
Дыбилась рьяно, жадно вбирая небо…
У перехода лаяла хрипло сука
И прикрывала лапами корку хлеба.
Серым кольцом столпились вокруг зеваки,
-Бешеная - шептались - смотри какая!
И в ожиданьи скорой кровавой драки
Робко кивали в сторону песьей стаи.
-И не боится, ведь разорвут, как тряпку!
-Ты посмотри, их сколько - куда уж ей там!
Помню, как стало холодно мне и зябко.
От равнодушия холодно. Не от ветра…
Помню, как вдруг исчезли дома и люди...

Тот, кто вдохновлял писавшего жреца,
Восхвалять себя вменил за правило.
В то, что сам он безупречен до конца,
Доказательств это, правда, не добавило.

И сказал царю Саулу Самуил:
«К власти ты пришёл путём нехоженным.
Сам Господь тебя с ладони накормил,
А теперь и ты послушай гласа Божьего.

Говорил мне тут намедни Саваоф:
Вспомнил Я Амалика бандитского,
Как сынов Моих он не пустил под кров
И хотел сорвать Исход с земли Египетской.

Как Я раньше про него забыл? ...Изволь...