Кровавая расправа на Донбассе

Отпусти меня любимый...
Птицею свободною.
Надоело на Земле...
Мне быть белою вороною.

Надоело мне мечтать...
И чего-то ждать.
Быть хочу красивой птицей...
По небу летать.

Я хочу расправив крылья...
В небесах парить.
И уснув на облаках...
Свои крылышки сложить.

Отпусти меня мой милый...
И обратно не зови.
Растворюсь в тумане белом...
Утренней зари.

Отпусти меня любимый...
Птицею свободною.
Надоело на Земле...
Мне быть белою вороною.

Лариса М.

Лети моя душа на свет!
Лети быстрее, расправив крылья!
Пусть рядом даже блика нет,
В одно ты собери усилия.

Взмахни свободою своей,
Вдохни ты жизнь в свои желания!
И с ним дыши, молю, смелей,
Одной мечтой того дыхания!

Прошу, забудь, что ты грешна,
Ведь грешен мир тебя не менее!
И помни, что любовь одна,
На рай ее ты не разменивай…

Лети… ты видно, позабыла.
Что там, где звезды, ваш построен дом.
И там его ты полюбила…
Оставив в сердце нАвеки своем.

Было у птицы два белых крыла
И звонкая песня у птицы была.
Кружила она высокО в небесах
И в солнечных вольно купалась лучах.
Но жизнь этой птахи легла предо мной,
Засела на сердце занозой стальной:
К чему, упиваясь свободой небес,
Ты манишь меня, то в запущенный лес,
То в бездну морскую бросаешь мой слог,
То ямб заточаешь в коварный чертог?...
Душа истомилась, вконец извелась -
всё, может, приснилось, жизнь зря пронеслась?
Та белая птица, расправив крыла,
Внезапно дар речи на...

Мне бы расправить крылья!
Взмахнув в два крыла
Взлететь.....
Туда где синие небо.
Где солнце согреет меня!!!!!!

Но что-то мешает,....
Ах да..!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Крыльев нет.
Осталась метла.

Птицы счастливее всех на планете.
Их кормят с руки, улыбаются дети,
их уважают, потому что горды,
и, кажется, могут достигнуть звезды.
А если злодеи в сетку поймают -
крылья расправят - и улетают.
Счастливы, потому что свободны,
вовсе не так, как другие животные.
И не привязаны к тусклому праху,
боги они - даже малая птаха.
Но всё это лишь детские сказки,
глупо-гротескная в книжке раскраска.
Они ведь такие же, как и мы с вами,
хоть и летают над городами,
они так же чувствовать...

Ничего не случится до сроку,
Раньше времени мы не помрём.
Нет в слезах и стенаниях проку,
Жить должны мы, покуда живём.

Расправь молодец плечи могучи,
Злой тоске не сдавайся в полон.
Скрыть не могут навек солнца тучи,
Ветер буйный прогонит их вон.

Шире шаг, не робей и прорвёмся,
Удалым в мире всё ни по чём!
Возвратится на небо вновь солнце,
И согреет Земной мир теплом.

Запевай, песня жить помогает,
Прогоняя из сердца печаль.
С нею легче дорога любая,
И доступнее дальняя даль...

Жизнь прошла и не сбыться мечте...
Не подняться мне в небо...
Не расправить мне крыльев...
Никогда-никогда... мне уже не взлететь...
Моя сказка тихонько становится былью.

Жизнь прошла и не сбыться мечте...
И напрасно ждала я и верила в чудо...
Мне судьбою предписано...
Крылья здесь волочить по земле...
Небесам зря молилась так искренне.

Жизнь прошла и не сбыться мечте...
Шёпот звёзд мне уже не услышать...
Под дождём... не промокнуть с тобой...
Горизонт не раздвинуть...
Нет...

Летит змей, ловит тёплые потоки, ветры,
поправлял (на ходу), на своих ногах гет-
ры, крылья расправил, парит, любит это
состояние, полёта, главное набрать выс-
оту, выбрать квоты и не упасть, камнем,
а плавно,.....(нем), не произнося ни звука,
свист от воздушного трения (ультразвука),
каждая клетка его «тримтит», поёт, а
он летит, живёт...

Умирают одногодки,
Не видавшие войну.
Говорят, что шибко глотки
Приспособлены к вину.
Говорят, что сыто жили,
Вкусно ели, сладко пили,
Речи скорбные звучат…
Наплевать на эти речи,
Им бы жить расправив плечи,
На руках качать внучат.
Не исполнив дум заветных,
В пьяном оре и в дыму,
Умирают неприметно
Чаще все по одному.
…Но и раньше умирали,
На воде и сухарях
Во Владимирском централе
Да в мордовских лагерях.
Не отыщешь нынче, где и
Похоронены зэка
За высокие идеи,
За щепотку...

На том негромком юбилее
Я тоже был - и не жалею.
Там вдруг Бортнянский зазвучал.
И бледный мальчик в детском хоре
Свой голосок, как на просторе,
Гулять под своды отпускал.
Притихло всё, сверкали блицы,
Блуждали камеры по лицам,
Снимая разный антураж.
Чиновник главный в тесном зале
Застыл, как при «Интернационале»,
Хотя звучало «Отче наш».
Что думал он – дитя идеи,
Когда вчерашние злодеи
Или сподвижники его,
Расправив красный бант, с наганом,
Ругаясь грозно и погано,
Вершили...