Кроткий

Не дает мне покоя береза,
за окном моим тихо и кротко стоит.
Хорошо, что уснули морозы,
ноябрем светло-серым город залит.

Хорошо, что зима зазевалась!
И уснула старушка, и с неба глядит.
Это я всем вокруг открыватась,
а сегодня на шее - кулончик-гранит.

Будто золото царской водкой,
Желчь сомнения не спеша,
Прикрываясь улыбкой кроткой,
Сердце жжет, не дает дышать.

Изощряясь, маляром пьяным
Краски спутавшим во хмелю,
Мир меняет холопом рьяным...
Знаешь, я тебя погублю.

Затаилась в тени на донце,
И решила, что прижилась?
Зря! Я душу согрею солнцем.
Ты не выживешь, сдохнешь, мразь!

Кто виноват, восход или закат,
А может ночь, в течении всей нашей жизни,
А может дни, что так отчаянно летят,
Осваивая мир, увы, незримой выси?
Кто? Ветер, воздух, или моря гладь?
А может чайки, в откровенном крике?
А может, то, что, не вернется вспять,
Все, изменив, развеяв постоянства блики?
А, может, солнца яркие лучи,
Что так красуются, в росе переливаясь?
Или реки чистейшие ключи?
Беспечно влагою своей обогащаясь,
Кувшинка может, в красоте своей,
И лилия - творенье совершенства...

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...

Мне приснился однажды загадочный сон,
Что безмерною силой владею,
Что великою миссией я наделён,
Поглощённый всецело лишь ею.
И подвласно невиданной воле моей
Всё живое и всё неживое
И достаточно взгляда горящих очей,
Чтобы хлад ледянящий стал зноем.
И движеньями кроткими властной руки
Континенты топлю и вздымаю
И в планеты безжизненные уголки
Живородное семя вдыхаю.
Не в холодном проснулся, в горячем поту,
И реальностью сна поражённый,
Только миг ощущал мощь неведому ту
В...

Когда в апреле чёрный склон,
Вновь красным выкрашен закатом,
Тогда и колокольный звон
По сердцу, вдруг, пройдёт набатом.
И тело окунётся в стынь,
Как в том году, тем днём проклятым,
И на губах пыль да полынь,
Всё та же горечь, как когда-то…

Тогда весенним ясным днём
Ничто не предвещало горя,
Светило солнце и кругом –
Всё в свежей зелени уборе.
Но что-то было в той весне,
В её уж слишком ясном взоре,
И в той прозрачности небес,
И в том неведанном напоре...

Коль суждено любить в Твоих глазах
Весенний аромат от чайной розы,
Дыханьем наслаждаюсь в лепестках,
Прильнув к губам - в учтивой позе…

Уж серебрится седина в висках,
Столь желтизны - весной в мимозе,
От них летят эпитеты в строках,
Чтоб сделать выбор, что душе дороже?!

В дрожанье кроткое в Твоих устах,
Вливаю мысли - изреченьем прозы,
Но, рифмой слаще, в её слогах -
Дыханье чаще и чуток моложе…

В любящем сердце - миллион эстрад
Отстукивают ритмы белой, алой розе...

Их много было при грозе, из шторма все не вышли,
В такт на вёсла налегали, живые в тонущем челне.
Море, буйствуя высоко, свирепствует и добивает,
Без меры яхту заливает, и парус топит - так жестоко.
В преисподней, возле входа, кому-то вечно почивать,
Равно снасти истлевать, на тихом берегу у гроба.
Повинившись перед Богом, спасённый в милость и живой
Отрок, вскормленный природой, кочует с миром и бичом…


ІІ

Perestrjyka - перестройка

Кочуя миром да с бичом, верхом всадник медный...

На бедной искалеченной планете
Вздымались миллионами веков
Ступенька-за-ступенькой Бога дети!
Под взорами Божественных Миров.
И Мать-Земля сносила терпеливо
Причуды и невежество детей,
Выносливою, кроткой, незлобливой
Натурой Материнскою своей.
Пора уже взрослеть, настало время,
Беспечными преступно боле быть,
Созрело человеческое семя,
Пора предназначение вкусить.
Какое?! Только сердце его знает,
Оно в нём пышет огненной строкой,
Открой его в себе! Пускай сияет
Оно над миром...

С тобой я словно мышка
Тиха и кротка
С тобой я словно кошка
Мурлычу я всегда
Тебя люблю я странно
Но может не всегда
Меня ты видишь, киса
Всегда твоя я.