Крошки дельфины

Книжки, зайки и машинки
Всё скорей ложиться спать
Потому что сын наш Димка
Как обычно лёг в кровать

Даже кошка не играет
Старым папиным шнурком
Потому что понимает
Очень чуткий детский сон

На подушке счастья крошки
В ясных Димкиных глазах
Мама рядом, папа тоже
И игрушки в головах

Мама сказку почитает
Про весёлых чудаков...
И уйдёт сынок наш Димка
В царство добрых, добрых снов

Вначале шел снег, искрясь разливом алмазной крошки и ослепляя молоком,
затем распустилась душа ручьев, проклюнулся юный малахит, воскресли псалмы леса,
после солнце налилось соломенным жаром, пробился нервом лазурным гром,
вскрылись озера хрустальной влаги, вечер, качаясь на ветреной леске,
обдавал сердечным теплом, и, наконец, расшатанный тон природного бала
вскружился золотом сна, обрядился дождливым лиственным свечением, заревой грустью,
а потом опять были барочные этюды снежных...

У малышки внучки
Пухленькие губки,
Ямочки на щечках,
Глазки-незабудки.

Ты-мой нежный ангел,
Рыженькое солнце,
Счастье долгожданное,
Свет ты мой в оконце.

Вырастешь красивой,
Как березка стройной,
И судьбы счастливой
Будешь ты достойна.

А пока что, крошка,
Набирайся сил.
Натопались ножки,
Ты ложись, поспи.

Пусть тебе приснятся
Сказочные сны:
Белки, мышки, зайцы,
Ежики, слоны...

А еще приснится,
Цветом, как заря,
Чайка чудо-птица,
Над волной паря.

К девочкам...

А помнишь, мы в снегу с тобой валялись?
А помнишь, как мне руки грел в мороз?
И после встреч мы долго расставались…
И есть ответы на любой вопрос…

И в этот год февраль такой же белый,
И в этот год зима «щипает нос»…
Ты помнишь, как впервые был несмелым?
Но только наш не сбудется прогноз:

«Ведь будущее - тёмное окошко,
В нем ничего не видно, нет в нём грёз…
Но знаю в нём есть Ты… Ты слышишь, крошка?!
Я верю, что не будет больше слёз…

Мне трудно говорить и я...

У неё поникли плечи,
у неё затОчен взгляд,
словно болью покалечен
вот уж энный год подряд...

Руки брошены устало,
и под маской – сил уж нет,
просто колет как кинжалом
чей-то прочь ушедший след...

Мелкой крошкой уголь сердца
дотлевает, не горит,
а внутри за крепкой дверцей –
одинокий лунный скит...


***
Кто ты, женщина-птица?..
Твой взгляд так устал.
Ты давно онемела,
Скитаясь по лицам.
Лишь в ущельях морщин
Бродит эхо тех скал,
О которые ты не боялась разбиться...

И вот он сделался
почтенным старикашкой.
Уселся с удочкой на белый
бережок,
и умиляться стал стрекозкам,
и с букашкой
повёл надтреснутый, как чашка,
монолог.

Ах, славная. Зачем тебе нектар?
Вот, погляди,
как стал я болен, стар.
И ты состаришься,
вертлявая букашка,
и жизнь закончится,
благословенный дар.

Чего ж ты лапками
по палочкам шуршишь?
Молчишь, болезная,
законченно молчишь.
Чего ж ты усиками
пристально вращаешь?
Ан, ни черта-то ты не понимаешь…

И вдруг букашка...

Она вышла из тумана легким шелком дождя,
Вода ручьями по кромке влажного дня

Она не любила никого,она любила себя

Ее сердце как камень в утренней росе
Не собирает слезинке в своей длинной косе,

Она летала в мутной дымке розовых зефирных снов
Она не верила в посланья птиц летящих полков
Она сидела и глядела в воду буднего дня

Она не любила никого,она любила себя

Ее сознание чисто,как ветер юной весны
Она пролистывает быстро черно-белые сны,
Ее сердце тает вблизи лесного огня...

Я не таракан, а незабудка
Я печальный, ласковый и добрый
Просто жизнь сыграла злую шутку
Принимая внешность злющей кобры

Хоть родился я у мамы таракана
И мой папа был презренный таракан
Я не крал на кухнях марципаны
И не прятал крошки под диван

Но придавлен был тем не менее
Как-то тапочкой, домашним населением
И вот лежу я на полу почти задавленный
Брюхо в жижу, усик в бок, обезглавленный

Поколение раздробленных ногой
Поколение отравленных Комбатом
Осуждённых до рожденья на...

Я прикоснусь к тебе неслышно осторожно.
Ты думаешь что это невозможно?
Твое лицо возьму в свои ладошки.
Взгляни в мои глаза найди смешинок крошки.
Твои я губки нежно поцелую.
Все это сделаю, лишь потому, что не ревную.
Тебя покрепче обниму прижму к себе.
Я подарить хочу свою любовь тебе.

Живут в моей стареющей квартире,
В количестве невиданной толпы,
А может статься, правят в целом мире,
Противные зловредные клопы.

Живут из веку, не страшась погоды,
Подкожным жиром обрастая впрок.
И труса, чутко, празднуют, уроды,
Свой охраняя маленький мирок.

Заведуют шуршанием обоев,
Скрываются за чтением газет.
Для этих мелких, злобных марамоев,
Серпом по… как там… будет яркий свет.

Суются в тайну личной переписки,
Ведут учет, мной прожитым годам,
Дерутся, копошась, в...