Кривых зеркал

Информация отсутствовала, красавица, варя вар-
ила вар, легкоплавкое смолистое вещество, кру-
че кипятка, латка, твоего мозга, утечки, розги, об-
ъёмом больше пятидесяти литров, истинных кля-
тв и обещаний,…река, озеро, болото, депо, ком-
муна, верхнего сна, луна, образ, платья на ней не
было, худые, искривлённые волосатые ноги,.. на
правом бедре выколот красный дракон, а на ле-
вом зелёная обезьяна, ты что пьяна, видно пары
зелья давали о себе знать, растрёпанные седые
волосы...

Разбавленным мёдом по нервной кривой
Сквозь серое небо солнце стекает
И капля за каплей вязкой стеной
Промозглое - графику линий стирает

Фигуры деревьев корявы и лживы
Они несуразны и даже грубы
И нищенкой жалкой природа рыдая
Всё клянчит утерянный запах весны

Взаймы не даётся души пробужденье
Тупик ожидания сводит с ума
Пугающей и неживой мезансцене
Застыли как глыбы из камня дома

Все мрачно, нелепо, безвременно, глухо
Движенье на месте из детского сна
Агония, крики забвения...

Лишь ты и я, петручио в ответ, а остальное винег-
рет, зачем зеркалить пустоту, авось родится пас-
парту, а образ опосля и сразу, из ниоткуда и зар-
аза, покрасит седину и веки и снова новая навеки,
«не хныкай миленький не плач, тебе куплю я крас-
ный мяч», навалом не изменишь время, лишь ис-
кривив пространства стремя, а это не для кажд-
ого, святого и мага, беса золотого, а разница то
в чём бедняга, служить прислуживать коряге и
проще и скверней, не думай плохо, хна и басма
не...

Ах, вы милые, родные,
Тяжесть - в вашей голове.
Позволения иные
Дайте вы своей судьбе. (читай башке)

Сложно это, понимаю.
Но ведь видите - прошла
Я за этот перекрёсток,
Значит можно всем туда.

Ваша логика мужская
Словно камень тяжела.
Но шагнув за эго-края,
Вас не вытащить сюда.

Нам же, девочкам, попроще)
В неизведанное встать,
Только мы, как перевозчик
То туда, а то и вспять.

Но теперь-то! Сдвиг сознанья
Всю планету перетряс!
Ваша логика - кривая,
Бродит около "сейчас...

Синеют горизонта дали,растет стена из облаков,
Давно мы шторма не видали, решили ждать без дураков.
Пока,над нами штиль кочует, и чайки нарезают круг,
Но запах бури уже чуем, смотри внимательнее друг.

Волна на море участилась, глубоким стал небесный цвет,
Как будто в бездну покатилась, кривит лучами белый свет.
Контраст усиливает небо, чернее небо каждый час,
Черно на право и налево, и чайки криками; Атас!

И руки-крылья раскрывай, пошел порыв,он самый первый,
И тащит море за собой...

Дай, подари шанюшку, дядя, перестань надя, ясен
пень, а ты откуда? куда? и зачем? на что похоже и
не криви своей рожи, о разном, плохом и безобра-
зном, серо-буро-малиновая прядь, ну что ты опять
и снова о всяком и не смотри на меня яком, манн-
ой каши миски и стальные фишки куда не поставь
зеро, и не кричи оооо, не поможет, коврижки, сах-
арным песком пересыпь, а что на коже сыпь, то ер-
унда, аллергический дерматит у тебя, яша, соплей
развёл чашу, синусита потуги, капли в...

Намерение чётко, в стремление сила.
Какая прекрасная ты у меня.
Хочу что б в глаза ты спросила.
Иван ты любишь меня.

Тебе душой отвечу через слово.
Конечно, я люблю, сомнения нет.
Пойти со мною до конца готова.
В глаза скажи мне свой ответ.

Ответ я знаю без сомненья.
Ведь чувствуем друг друга мы любя.
Путь радостны в жизни будут мгновенья.
Их проживем, душой не кривя.

Говорят – «Чужая Душа потемки!»
Но и своей никто не знает
Мы забыли свои Истоки
Только в детстве во сне летаем

Нам Истины вкус неведом
Своя, правда - да и то кривая
Можно вылечится лишь
Горним светом
Светом насквозь себя пронзая

Можно
Распахнуться до конца,
Раздеться
Перед зеркалом Души
Остывая
Ощутить, как бьется сердце
Как Душа звенит золотая

Твоя!

А шаг - ну да, шаг мой кривый! - сегодня армейски прост,
Ступаю, иду игриво, будто с земли на помост.
С сумкой осенне рыжей, как всё это рядом вокруг,
Сливаюсь с пейзажем не серо, ярко и очень вдруг.

Совсем без слов, без сомнений, пинаю я гальку прочь…
Дожди сегодня как в тему - всё льют, да и льют не в мочь.
Зонтик оставил дома, я сделал ему выходной;
Иду под градом капельным – намокший, зато живой!

И листья-то всё несутся, садясь на скамеек ряд:
Верно, какой-то древний и старый...

Голод оттачивает обоняние.
Септаккорды весенней воды
импровизируют
с нервами, сексом и алкоголем,
в сотнях редакциях сердца.
Больше, больше заборов,
чтобы пройти насквозь!

Красиво, но бесполезно,
примеряя смертельную дозу
перед кривым зеркалом,
кто-то громко тоскует
о карьере великого странника.

Стихи, для чтения про себя,
как последнее детство,
возвращаются
к, заслушанному до дыр,
берегу моря.
Опускаясь на дно,
между водорослей проводов и тел,
последнее слово...