Кристаллы

Между двумя неуёмными силами
Теплится душа и покой.
Кромка бела словно острыми вилами
Стремится разрушить порой –
Робкий устой предвесеннего инея,
Старания майского дня,
Летней бравады хмельное всесилие
И пенье во имя…, и для…

Степенно мечтают горлицы парами,
На двух половинках судьбы
Растут бриллианты веры кристаллами
Как такт ля-минорной игры –
Мелодия скрипки оркестра Вивальди,
Симфония вечной мечты
Надежду вселили в пастельные пальцы,
Пусть пишут о саге любви!!!

Смотри: беременна душою плоть бокала,
Как если б лилия чревата розой стала,
Нет, это пригоршня текучего огня
В утробе ясного, как горный ключ, кристалла.

Cловно камушек драгоценный,
Ты лежишь у меня на сердце.
На Земле тебе нет равноценных -
От тебя лишь могу согреться...

Восхищаюсь волшебными гранями -
В радугу солнца лучей преломление!
Не закроешь глухими ставнями
Это дивное Бога творение...

Нет, на сердце лежит не гранит,
Обжигая кристаллами льда!
Там блистая, ярко горит
Долгожданного счастья звезда!..

Оставь дела!
Забудь печаль!
Звездой сверкай
Души кристалл!

Растает лёд,
Сомнений тень!
И расцветёт
Чудесный день!

Зима уйдёт!
Пахнёт весной!
Сердце своё
Любви открой!

Какой свет сейчас видишь ты?
Как закат проникает в твое окно,
расплавляя лучом твое сердце?
Я же тону в синем взоре твоем,
мерцающем надмирным серебром,
поднимаясь на планы Души.
Между нами нет лет,
Нет эпохи стены,
Цепей нет рассудка и рока.
Между нами – лишь твёрдость и невесомость крыла.
И Любви полнота – нам награда.
Квадрат переходит в крест,
Крест – в бездонную сферу.
Кончается великий космический год…
Молчите пигмеи!
Космос пожирается мировым пожаром.
Наступает...

Невнятный звук ресниц моих коснулся,
Проник в зрачок и замер резким пульсом,
Втекая в миг расплавленным квадратом,
В пунцовой розе отражённым, кратно

Кристаллам света в волосе котёнка,
В улыбке смерти жизни не рождённой,
В ногте убийцы, содранном о камень.
И улыбнулся, филантропно, Гамель.

Заныл синяк в оранжевой косынке.
Хлопок ничей сорвал с пупа пылинки.
Мой палец плыл, сияя изумрудом.
А дзен-буддист чинил коню подпруги.

Цянь – так я вижу прожилки огня в осенней листве, в плеске цикады,
в локоне спящей весталки.
Цянь – так поют водостоки весной, так скрипичный концерт ледяных родников
низводит усталость.
Цянь – одинокая стража любовника нежной зари, распахнутых крыльев моря,
радость
младенца, сосущего молоко небесной музыки облаков,
сладкие шрамы и бархат бронзовых стрел ночной охоты.
Цянь – иероглиф творчества – стихия свободоречивой страсти
в садах любви и ненависти.
Там, где рождается Цянь, не...

Ну, что вам рассказать об Атлантиде?
Друзья земные, рвущиеся ввысь?
Там Мать Богов, Сокрытая в Исиде,
Сошла с виманы[1], чтоб размножить жизнь.
И заложить в основу ПиРАмиды
Сиянье Света на пустой Земле.
И до сих пор То ЗНАНИЕ сокрыто,
но, лишь, открыто Это Знанье Мне.
Когда основы мира пошатнулись,
и астРА[2] уничтожила землян,—
Божественные Силы, вмиг, вернулись
в Свои Миры Волшебных Дивных СтРАн:
на Сириус, Венеру, Бетельгейзе,
Медведицу, Плеяды, Орион[3].
Земля...

Синий кристалл озера и млечное одиночество лебедя;
порванный плащ неба и матовый блеск солнечной линзы;
дождливая оспа в глазах лягушки – проекции первых стихов лета.
Крыши, карнизы, крыши, карнизы…
Ржавых закатов клей на створках, на ветви
сиренево-изумрудной, снежно-серой тоски.
Луна целует ночную пену.
Фонарная плесень – млечное одиночество лебедя.
Сырость, дыханье реки
на чешуе рыбы – пространство без координат, без времени,
без опостылевшей рифмы.
Сказка течет по усам горькой...

«Может быть это точка безумья»,
Иль возврата она, иль пуста,
Супостата, она остановит
И, вернёт, куда надо «песца»,
А купец не увидит разницы,
А разиня, разинет рот,
Тор, откроет движенье, явиться,
Соберёт их в пучок, иль сожрёт.

«Распуская на рёбра кристалл»,
Паутину, собрав в клубок,
На заборе повесит лубок,
Паучок на заре, светлячок,
Разожжет огонёк во тьме
И укажет путь он тебе.