Крик над пропастью

Полуночной порой снова чудятся крики,
Стоны чудятся мне, будто снова в бою.
Вновь за сорок шагов злобой скошены лики,
Божью матерь ругая, целят в душу мою.
Я бы круг разорвал, и упал бездыханным,
Только судьбы свои не дано нам решать.
И которую ночь, Сашка, брат мой названный,
Умирая хрипит – Должен ты добежать.
И я снова бегу, плохо слушают ноги,
На губах крик застыл , и стрелять не могу.
Эти сорок шагов, и друзей своих многих,
До плиты гробовой, я забыть не смогу.
А по снежным...

Когда начинают кричать,
То думать уже не умеют.
Берёт гнев над разумом власть,
Став гласа рассудка сильнее.

Когда начинают кричать,
Не могут уже других слушать.
Не могут других понимать,
Таких обходить в жизни лучше.

Когда начинают кричать,
В себе этим будят не зверя,
А шавку, что только брехать,
На всех может, их собой меря.

И прячется часто за криком,
Невежество, страх или ложь.
Пугает негромко, зверь рыком,
А пёс лает шумно — не трожь!

Когда начинают кричать...

"Припозднишься - дяди нету -
На его ночуешь даче". -
Исполняю: до рассвета
Здесь пробуду, не иначе.

За окошком дождь и ветер.
Полночь. Осень. Одиноко.
В печке угли... Скрипы петель.
Ни одно не дремлет око.

Что читал покойный дядя?..
Ровный круг от абажура.
”Всё о навьих" - на ночь глядя
Попадётся же брошюра!..

Зачитался. Увлекает...
Провода замкнуло где-то:
Свет пропал... Опять мигает...
Всё! - потух, не жди привета!

Вот ненастья разыгрались!
Спать...

Неприкаянный человек живёт.
Будет он всегда неприкаянный.
Молча боль свою, он в себе несёт.
Не убитый он — он в сердце раненный.

Неприкаянный , но не злой совсем.
Он не нужен здесь ,там уже забыт.
И родился он , чтобы быть никем.
Оттого душа так его болит.

В мире случится то, что суждено.
Спектор выбора не велик.
Что желал б себе ,в нём не всем дано.
Мы души чужой, в нём не слышим крик.

Много в жизни есть неприкаянных.
И порой они счастье в ней найдут.
Только в глубине глаз...

снова дождь за окном, нараспашку балкон.
это слезы мои, это громкий мой стон.
это крик в бесконечность, это просьба о помощи.
умоляю тебя, пощади, все здесь сволочи.
ты мне не веришь? Убеждись тогда сам -
впереди ничего - только всякий хлам.

Скажи мне, ты слышишь в ночи мои крики
И чувствуешь всю мою боль?
Как бьется сердце мое в истерике
Как над собой теряю контроль?

Скажи мне, ты все еще веришь в чудо?
Не верь в него, слышишь не верь!!!
Жить с верой в него очень трудно -
Я поняла это лишь теперь ...

Скажи мне, ты все еще любишь зиму?
А ветер уносит безжалостно в даль
Воспонинания столь неуловимо.
Скажи мне, разве тебе их не жаль?

В тишине закричав полуслышно
Я задену тебя своим криком
Я лишь взглядом порву, как обычно
Связь нарушу дыханием диким.
Ты теперь в мое власти, не нужно
рвать собою ж сплетеные цепи
Не задеть мне тебя очень сложно-
я не буду твоею на веки...
Ты смирись, отпусти свою злость
То я вьюгу себе позову:
Холод мне не по чем... и я мост
без тебя зажигалкой сожгу...

Твой стих, почти сердечный крик,
в моей душе родил волненье,
он в самое нутро проник
и вызвал бурю восхищенья!

Я рад ему! Сердечно рад!
Он - как маяк во тьме полночной!
Его слова мне говорят,
что ты мечтаешь. Это точно.

Горит душа твоя, горит...
Твой стих - к прекрасному стремленье.
Твоя душа - не сибарит,
всегда поет от вдохновенья.

Ирина, самый добрый друг,
на свете тёплых слов так много,
но ты порадовала слух
упоминанием о Боге!.

Господь - основа всех основ...

Безмолвие криков, тишина звуков,
Безрассудство мысли,
Дар немой речи.
     Видно слепыми глазами?
Горящие свечи в расплавленном воске,
Эрудирован мыслью ситец знаний,
Наблюдает в небе,
        как рождаются звезды.
Копошится нищий, в богатой помойке.
Уведел праздник
     В закрытых окнах,
А что осталось?
Лишь хмель попойки.
Пустой бутылки в набитых стёклах,
Безбожник молвит, спасая души,
Глухой услышав, 
               одернув уши,
Читает пальцем какой - то мальчик,
Ландшафт...

Справа раскинулись пустыри
С древней, как мир, полоской зари,

Слева, как виселица, фонари...
Раз, два, три...

А над всем еще галочий крик —
И помертвелого месяца лик
Совсем ни к чему возник.

Это — из песни не той и не той,
Это — когда будет век золотой,

Это — когда окончится бой...
Это — когда я встречусь с тобой,

29 апреля 1944 г.